Атмосфера этого весьма поразительного поселения не нарушалась и не отравлялась нечистыми испарениями (которые, к позору Манчестера, и по сей день наполняют этот огромный город), поскольку Миллбанк <…> принял меры для того, чтобы избавиться от дыма на собственном предприятии.
Миллбанк-старший узнаёт, что посмотреть на его фабрику приехал тот самый человек, который спас жизнь его сыну Освальду, — и оказывает Конингсби радушный прием; впрочем, при упоминании имени Монмута по липу предпринимателя пробегает тень. Освальд пребывает в отъезде. Конингсби знакомится с его сестрой Эдит, застенчивой шестнадцатилетней девушкой, и обращает внимание на женский портрет, висящий в столовой особняка. Как только за обеденным столом хозяин дома и его гость затрагивают политические темы, становится ясно, что Миллбанк критично относится к сословию аристократов, к которому принадлежит Конингсби:
«Появлению английской знати мы обязаны трем источникам: разоренной Церкви, открытой чудовищной распродаже ее почестей старшим поколением Стюартов и торговле парламентскими мандатами от „гнилых“ местечек в наши дни. Вот три главных источника появления английской знати, и, по моему мнению, они постыдны».
В фамильный замок своего деда Конингсби приезжает в разгар блистательного светского раута.
Даже поймать взгляд лорда Монмута оказалось нелегким делом: по одну сторону от него расположилась великосветская дама, и он был занят беседой с ней; по другую сторону обосновались несколько джентльменов, что время от времени поддерживали разговор.
Конингсби всё же удается привлечь к себе внимание деда.
Лорд Монмут заметил своего внука. Окинув его острым и проницательным взглядом, он мгновенно оценил ситуацию во всех деталях. Перед ним стоял один из самых красивых юношей, каких он когда-либо видел <…>. И это был его потомок, единственный кровный родственник, к которому он проявил доброту. Было бы преувеличением сказать, что лорд Монмут растрогался всем сердцем, однако в нем взыграло дружелюбие, и его изысканный вкус был в высшей степени удовлетворен. Он сразу же понял, что такой родственник может оказаться ценным сторонником: неотразимый кандидат на предстоящих выборах; превосходный инструмент для получения герцогского титула.
После знаков благорасположения со стороны Монмута, публично продемонстрированных на рауте, повсеместно утверждается мнение (подкрепленное щедрой финансовой поддержкой старого лорда), что Конингсби непременно получит наследство.
Среди многочисленных гостей, приехавших в замок маркиза ради непрекращающихся светских развлечений, Монмут особенно выделяет Сидонию: «Вот человек, с которым я хочу, чтобы ты познакомился. <…> он обладает редким умом и огромным богатством. Никто не знает жизнь так, как знает ее Сидония» (Ibid.: 225). Увидев Сидонию, Конингсби узнаёт в нем человека, встреченного на ферме в лесу и запомнившегося ему своими афоризмами. С ним главный герой не только завязывает знакомство, но и легко устанавливает дружеское общение, что помогает ему смягчить досаду от поражения, которое он терпит на скачках: ведь «над ним одержал верх Сидония» (Ibid.: 267). Сидония развлекается в имении Монмута: берет приз на скачках, беседует с Конингсби на философские и политические темы, с удовольствием слушает пение итальянской княжны Лукреции Колонны, обладательницы необыкновенно красивого голоса, — и тем самым дает автору повод углубиться в биографию персонажа, впервые представшего перед главным героем в облике таинственного незнакомца.
Сидония происходил из очень древнего аристократического арагонского рода, который в течение многих веков произвел на свет немало выдающихся граждан. Особо преуспели члены этой семьи на церковном поприще. Помимо нескольких прелатов к ней принадлежал один архиепископ Толедский — и некий Сидония, который в годину великих опасностей и невзгод в течение нескольких лет исполнял первостепенные обязанности великого инквизитора.
Да, как ни странно это может прозвучать, <…> достославное семейство Сидонии всё это время, подобно двум третям арагонской аристократии, тайно следовало древней вере и обрядам своих предков — вере в единство Бога Синая и заветных предписаний Моисеевых заповедей.
В начале XIX века представитель одной из ветвей упомянутого рода, отец того самого Сидонии, который является действующим лицом романа, перебрался в Англию и благодаря своему коммерческому дарованию и деловым связям сделался «одним из самых великих капиталистов Европы» (Ibid.: 235). После смерти отца юный Сидония унаследовал его банковское предприятие с отделениями во всех европейских странах. Несмотря на свою молодость, он уже немало путешествовал по свету — и умудрен жизненным опытом, а также прекрасно образован и обладает отменной эрудицией.