Взгляд Теккерея на «Конингсби» как на дендистский роман не утратил своей историко-литературной актуальности и до сих пор находит поддержку в современной нам научной литературе. Если Роберт Блейк считает, что от произведений Дизраэли 1820–1830-х годов его трилогию, в которую входит «Конингсби», «отделяет широкая пропасть» (Blake 1966b: 190), то Филипп Дейвис, наоборот, полагает, что «младоанглийские» романы Дизраэли, «написанные в защиту старого феодального общества» и «видоизмененные по причине озабоченности [автора] социальными проблемами», дали импульс второй волне моды на романы «серебряной вилки» в 1840-е годы (Davis 2002: 276). Одна точка зрения делает упор на новшествах в романной поэтике Дизраэли, другая — на ее преемственности. В «Конингсби» можно найти обоснование обоим аспектам.
Новшества затронули прежде всего образ повествователя. По сравнению с ранними произведениями Дизраэли в «Конингсби» изменились размеры авторских отступлений, их содержание и композиционная значимость, иным стал голос рассказчика, его отношение к главному герою и остальным персонажам. Еще в «Генриетте Темпл» у повествователя исчезли байроническая ирония и подвижность поз, рассчитанных на восприятие читателей, а вместо них обозначился облик рассказчика, который наделен практически филдинговским всезнанием персонажей вымышленного автором мира. В «Конингсби» Дизраэли не только безапелляционно комментирует поступки своих героев и дает им окончательные характеристики, но и обладает исключительными знаниями о политике и истории, которые лежат за пределами вымышленного сюжета. Он — выразитель той пропагандистской тенденции, которой посвящен роман. Соответственно, авторская речь часто теснит диалоги персонажей, иногда она занимает целую главу, начисто лишена иронии и всегда серьезна, в ней почти нет фигуральности стиля, и нередко рассказчик просто сосредотачивается на констатации фактов, чтобы привести читателя — своего современника — к нужному выводу, как, например, в следующем пассаже, соприкасающемся с «Путешествием капитана Попаниллы» и карлейлевскими «Приметами времени»:
В наши дни (имеется в виду время окончания наполеоновских войн. — И.Ч.) возникает вопрос о положении Англии, о котором так много слышит наше поколение. В течение двадцати пяти лет любой фактор, который мог повлиять на развитие национальных мощностей и ресурсов, с особым рвением задействовался на британских островах. Национальный риск и национальная слава; постоянная угроза вторжения, непрерывный триумф победы; самая обширная внешняя торговля, какую когда-либо вела конкретная нация; ничем не ограниченный денежный оборот; внутренний рынок, поддерживаемый <…> миллионами людей, что появились на свет благодаря фабрикантам и законам об огораживании; и прежде всего, верховная власть, которую человек обрел над машиной, — вот некоторые причины того быстрого развития материальной цивилизации в Англии, коему нет соответствий в анналах мировой истории. Однако в нашей нравственной культуре подобного развития не было. В суете многостяжательства, человекопроизводства, машиностроения мы превзошли не дух, но организацию наших учреждений.
Необходимость обновления «организации наших учреждений», основанная на развитии «нравственной культуры», является основной темой, которую Дизраэли вводит в роман посредством своего повествователя. С этой позиции автор подвергает критике обе политические партии Великобритании — вигов и тори. Недаром по выходе «Конингсби» журнал «Панч» опубликовал карикатуру на автора, представленного в образе младенца-Геркулеса, который своими руками душит двух ядовитых змей; у одной из них на спине написано «Тори», а у другой — «Виг» (см.: Брандес 1909: 216). К обновлению, которое проповедует автор, не относится парламентская реформа 1832 года, принятая благодаря вигам, так как, по мнению рассказчика, ее правила были «произвольны, неразумны и неуместны», а ее «следствием стал чартизм» (Disraeli 1983: 65). Не питает он доброжелательности и к консерваторам.
Они и в самом деле долго воздавали хвалу консервативным принципам; однако сам собой возник коварный вопрос: «Что же вы сохраняете?» Исключительные права короны — при условии, что они не будут осуществляться. Независимость Палаты лордов — при условии, что ее не придется отстаивать. Духовное сословие — при условии, что его будет регулировать комиссия, состоящая из мирян.