— Влияние окружающей обстановки на условия жизни рабочих — предмет, заслуживающий отдельного исследования, — обратилась леди Джоан к мистеру Джермину, который изумленно посмотрел на нее и поклонился.
— Неужели вас не тревожит, что человек с такими мятежными взглядами, как у вашего смотрителя, стоит во главе подобного предприятия? — спросила леди Файербрейс, и улыбка мистера Траффорда стала отрицательным ответом.
— И как же зовут этого толкового человека, который сопровождал нас? — осведомился лорд де Моубрей.
— Его зовут Джерард, — ответил мистер Траффорд.
— Думаю, это распространенное имя в ваших краях, — произнес лорд де Моубрей; он выглядел немного смущенным.
— Не особо, — возразил мистер Траффорд. — Имя старинное, да и род с годами разросся; и хотя все Джерарды претендуют на одну и ту же родословную, я все-таки верю, что слухи правдивы и в жилах моего смотрителя действительно течет благородная кровь.
— С виду так и есть, — согласилась леди Мод.
— Любой, у кого благородное имя, притворяется, что он благородных кровей, — изрек лорд де Моубрей и, обратившись к миссис Траффорд, обрушил на нее целый поток витиеватых любезностей; он снова похвалил всё и вся, сначала в целом, а потом и более обстоятельно: фабрику, пожалуй, он предпочел бы своему замку, дом, судя по всему, предпочел бы самой фабрике, а сады уже заранее вызывали у него еще больший восторг, нежели дом. Это привело к тому, что его светлость выразил надежду, что он сможет их посетить. И вот в положенное время званый обед подошел к концу. Миссис Траффорд оглядела своих гостей: все задвигались, зашуршали и были готовы отправиться смотреть сады, столь превозносимые лордом де Моубреем.
— Я всецело за то, чтобы поискать красавицу монахиню, — сказал мистер Маунтчесни лорду Милфорду.
— Думаю, я попрошу нашего уважаемого фабриканта, чтобы он познакомил нас, — ответил его светлость.
Тем временем Эгремонт встретился с Джерардом на фабрике.
— Вам бы прийти пораньше, — сообщил Джерард, — смогли бы тогда обойти всё в компании благородных господ. У нас тут была целая орава из замка.
— Я ожидал этого, — признался Эгремонт, — и отошел в сторону.
— Эге! Что, не вашего поля ягода? — усмехнулся Джерард. — А вы знаете, они весьма снисходительны, во всяком случае, для таких знатных особ. А граф-то, граф де Моубрей! Полагаю, он возомнил себя Вильгельмом Завоевателем. Мистер Траффорд устраивает из этого места аттракцион, и это забавляет его гостей, — впрочем, пожалуй, как и всё, что выглядит диковинным. Было еще несколько юных джентльменов, так они, судя по всему, вообще мало в чем смыслят. Я и решил, что тоже имею право развлечься, и, должен сказать, повеселился от души, пока смотрел, как один из них разглядывает станки через монокль. А другой так и вовсе смельчаком оказался: по-моему, он решил ухватиться за маховик, так я этого малого оттолкнул и наверняка спас ему жизнь, а он только и сделал, что выпучил на меня глаза; лорд какой-то, не помню, как его там.
— Дочери графа — богатые наследницы, так в Моубрее говорят, — заметил Эгремонт.
— Правду говорят, — отозвался Джерард. — Год назад у него сын был, единственный сын, и тогда его дочери не были никакими наследницами. Да только сын умер, и теперь настал их черед наследовать. А может, однажды настанет еще чей-то. Если хотите познать жизнь в ее взлетах и падениях, то бумага на владение поместьем — самое лучшее в том подспорье. С ней вы хозяин! Человек! Кто раньше прислуживал в зале, теперь распоряжается в нем. Больно уж часто простолюдины меняют ливреи на короны, а вот люди благородных кровей, им-то что достается? Одни мечты. Верно я говорю, мистер Франклин?
— Вам что же, известно прошлое этого лорда де Моубрея?
— Пожалуй, на своем веку человек много чего узнаёт; поживите в этих краях, и вам откроется пара секретов про местных дворян. Титулом своим граф обязан обширным владениям, а ведь когда-то, мой друг, его право на эти земли ставилось под вопрос.