— Не правда, я сибиряк, — Тихон нахмурился. Он не любил, что про него так говорят.
— Меня зовут Теодорыч. Вы знаете, Тихон, что я открыл? Уверен, никто другой об этом не смог бы вам рассказать.
— И чего ты открыл? — спросил сибиряк, а сам подумал, что ученый наверняка из разряда безумных.
Теодорыч вытащил из-за пазухи помятую схему с множеством стрелок и принялся объяснять:
— Вот смотрите. Что, вы думаете, происходит в организме у простого человека, когда он, скажем, выпьет литр спирта?
— Как понять — у простого человека? У сибиряка, что-ли?
— Да нет же, наоборот, у Homo Sapiens обычного.
— А кто этих хомов знает? — пожал плечами Тихон.
Ученый немного удивился:
— Так это же общеизвестный факт. Вы книги старые прочитайте — от литра даже простой водки у человека начинается интоксикация, нарушается работа головного мозга, печени, при частом употреблении возможны язва желудка, цирроз… Психика нарушается. К тому же она холодная — а значит, будет бронхит. А теперь подумайте, сколько вы водки выпиваете в год?
Тихон прикинул — по шесть-семь бутылок летом, зимой бывает по двадцать-тридцать. Пусть будет в среднем по пятнадцать… В году 365 дней, бывает меньше или больше, как начальство скажет. Умножить примерно на семь с половиной…
— Ну, тонны две с полтиной, — сказал сибиряк. — Что тут такого?
— А дело все в том, что организм обычного человека просто не способен переносить столько алкоголя! Средняя норма в мире, если верить литературе — пятнадцать литров в год! Вот в чем была загадка, и ни один ученый об этом даже не задумывался, — тут Теодорыч заговорщически пододвинулся к Тихону и сказал: — А я — понял. Все понял. Это инопланетяне сделали. Это они создали нас, Homo Sibirius, новую биологическую форму жизни! Только они могли изменить организм сибиряка таким образом, что алкоголь со временем вытесняет плазму крови и в зависимости от надобности превращается потом (вот, смотрите!) то в жиры, то в углеводы, а возможно даже и в белки! Хотя белки, в основном, берутся из мясных продуктов…
Из сказанного было понятно только слово «инопланетяне». Когда Тихон слышал об инопланетянах, он всегда вспоминал тот странный случай с возвращенными валенками. Это была его тайна, о которой мог догадываться только его сослуживец, Никанор Петрович. От остальных факт контакта с инопланетянами Тихон всячески скрывал и валенки те спрятал. Мало кому из начальства могло понравиться, что сотрудники атомной станции общаются с зелеными супостатами. Поэтому при разговоре сибиряк всегда старался уйти от этой темы.
— Вы понимаете, именно инопланетяне превратили пьянство — нашу главную сибирскую беду, в наше биологическое преимущество…
— Ты едешь-то сам куда? — спросил Тихон, взглянув в окно.
— Я? До Владивостока, — сказал ученый. — В Сибири меня не понимают. Академики смеются, говорят: придумываешь ерунду, изобретал бы лучше, как все, аппараты разные, или ракеты… А я не могу, людям нужно глаза открыть на мир, понимаете меня? Сяду там на теплоход и уеду за рубеж.
Еще в поезде ехал поэт-балалаечник и два интуриста с переводчиком. Интуристам, похоже, было чересчур холодно, поэтому они все время проводили около печки и общаться не желали. Тихон подходил к переводчику, чтобы попросить у интуристов диковинных яств, которые все иностранцы всегда возят с собой. Однако переводчик сказал, что весь нормальный провиант давно съеден, что теперь все трое едят эти чертовые пельмени, ехать далеко, и мешать им греться у печки не надо.
А вот поэт Алексаныч оказался веселым мужиком, к тому же ехал он туда же, куда и Тихон — в Балалаевск. Когда инженер зашел к музыканту, тот рассказал несколько историй. Оказывается, он с балалайкой исколесил почти всю Сибирь, от Тюмени до Якутска. Пару раз даже выступал на городских праздниках вместе с цирком.
— А ты можешь сыграть мне что-нибудь серьезное? — Осмелился попросить Тихон.
— Ну это смотря что ты называешь серьезным. Если, скажем, ты про народные песни, то это одно, про медведей…
Тихон махнул рукой.
— Да про медведей все кому не лень поют. И народные тоже. Ты мне серьезную музыку сыграй, понимаешь, о чем я?
Балалаечник посмотрел по сторонам, потом пододвинулся поближе и спросил чуть приглушенно:
— Уж не про прогрессивный металл ли ты мне тут говоришь?
Тихон молча кивнул.
… Впервые о прогрессивном металле сибиряки узнали лет пятнадцать назад, из телевизера, по одному из западных каналов. В то время руководство страны проводило либеральные реформы, и на подобные безобразия смотрело сквозь пальцы. В результате многие из мужиков стали отращивать волосы, носить поверх шапок-ушанок черные косынки-банданы, сочинять стихи на фантастические темы и в других формах подражать зарубежным музыкантам. Разумеется, сменившееся через несколько лет руководство, видя столь катастрофические последствия, включило в свою программу борьбу против прогрессивного металла. Косынки-банданы запретили шить, в большинстве городов поставили глушилки, а ярых сторонников независимой сцены ждала участь политзаключенных. Потом уровень репрессий стих, но за несколько месяцев до описываемых событий власти повелели зарегистрировать все балалайки, видимо, побоявшись повторения событий.