— А ты чего! Чего сидишь! Это что!– Заорал Арчибальд Арчибальдыч, схватил карандаш и жирно перечеркнул крест-накрест лист Иеронима Дермидонтыча. — Бред! Диверсия! Под расстрел гадов!
Младший научный сотрудник пригнулся, чтобы не попасть под горячую руку заведующего, обхватил лицо руками и тихонько зарыдал. Отвесив МНС-у подзатыльник, Арчибальдыч продолжил утренний обход, сопровождаемый разрыванием чертежей, битьем пробирок и истошными криками. Когда очередь дошла до старшего научного сотрудника Феофана Фролыча, ситуация стала носить угрожающий характер. Фролыч был мужиком принципиальным и плохого отношения к себе не терпел.
— Это… это же возмутительно! — сказал ученый, поднимаясь со стула и снимая очки. — Как вы можете, Арчибальд Арчибальдыч, так себя вести в стенах нашего… храма науки?
— Что-о⁈ Да ты! Уничто-ожу! — завопил заведующий и вцепился зубами в руку ученого. Тот вскрикнул, схватил свободной рукой со стола микроскоп и огрел им своего начальника по голове. Арчибальдыч повалился на спину и стал дрыгать ногами, корчась и издавая истошный вопль.
— Пора! — махнул Фролыч сотруднику, сидящему у входа.
Ученый убежал в коридор и привел двух здоровых лаборантов.
— Уносите, — скомандовал старший научный сотрудник, и мужики, подхватив брыкающегося заведующего за руки и ноги, молча вышли из лаборатории.
«Ну наконец-то закончены мои мучения, — подумал Иероним Дермидонтыч, вытирая глаза. — Хотя, это только на сегодня. Завтра все повторится, и нет конца всему этому. Главное, доработать до вечера и незаметно уйти».
— Господа, — несмело подал голос МНС по имени Христофор Себастьяныч, — А почему бы нам не употребить для согреву?
— Да, всенепременно стоит употребить, — подхватили ученые, и Фролыч открыл шкаф с большими стеклянными сосудами.
Иероним остался сидеть на месте, усердно проводя эксперименты. Однако работа не клеилась, ещё бы — ведь без спиртного, как известно, гениальные открытия не совершишь. Соседи, напротив, радостно стали вскрикивать «Смотрите, коллега!», «О, ну надо же!», «Как удивительно, не правда ли!» и тому подобное.
Прямо перед обедом в лабораторию вошел рыжий специалист из отдела термоядерной наноинженерии.
— Есть свободные сотрудники? — спросил он махровым баритоном.
— Дермидонтыч, где вы! — крикнул Фролыч на всю лабораторию.
«А вот и снова мучения, — меланхолично подумал Иероним и прижался, стараясь казаться ниже, чтобы его не заметили. — Наноинженеры, грубые и неотесанные. Сейчас они попросят меня таскать мешки с кислотой или будут испытывать новые препараты…»
— Дермидонтыч! Да вижу я вас, зря спрятались! Вы сейчас чем занимаетесь?
— Чертежи делаю… кристаллография… — тихо проговорил МНС.
— Знаем мы ваши чертежи. Пойдите лучше вон, помогите коллеге.
Иероним Дермидонтыч, обреченно вздохнув, положил чертежи в картонную папку, завязал тесемочку и пошел с коллегой в соседний отдел.
— Тут, понимаешь, такое дело, Дермидонтыч, — сказал ученый, которого звали Менделей Резерфордыч. — К нам коллеги из Европы неделю назад чудо-машину прислали, а чего с ней делать — не понятно. Ты у нас мужик мозговитый, может чего разберешься.
— Да, где я мозговитый, — отмахнулся Иероним, а сам немного повеселел. Все же, это лучше, чем таскать мешки с кислотой.
Мужики подошли к складу, находящемуся в конце коридора, и Менделей Резерфордыч открыл дверь, запертую на большой амбарный замок. В середине комнаты, заваленной всякой барахлом, стояла большая картонная коробка с надписями на зарубежном. Резерфордыч подошёл и смахнул с угла паутину.
— Это, стало быть, телевизер? — несмело осведомился Дермидонтыч.
— Ещё бы! — ответил Менделей и подхватил коробку. — Помоги, несём в наш кабинет.
2. Аппарат
В кабинете у термоядерных наноинженеров было немного теплее, чем в остальной части НИИ. За старым гудящим масс-спектрометром сидел, покачиваясь, косой безумный ученый и бормотал проклятия в адрес Оппенгеймера.
— Селифоныч, бросай ты эти глупости, — нахмурившись, сказал Менделей. — Лучше давай агрегат подключай.
Агрегат вытащили из коробки и поставили на пол рядом со столом. Выяснилось, что чудо-машина оборудована большим панно с множеством мелких кнопок, непонятным блоком и прямоугольным экраном, все было сварено вместе кусками арматуры.
— От Микрософта подарок, — произнес ученый, отряхнув аппарат от пыли. — Да, у них сейчас, почитай, уже лет семьдесят один сплошной Микрософт на Западе.
— Я склонен полагать, что это непростой телевизер, — предположил Иероним Дермидонтыч. — У обычных телевизеров, если мне не изменяет память, не так много элементов управления.