Но совесть, чувство долга перед родным предприятием не давали ему покоя.
Меньше всего он любил подобных сомнений и необходимости выбирать — между другом и родным предприятием. Тихон нахмурился и зарычал по-звериному, пытаясь разорвать верёвки. Рогатый надсмотрщик подошёл ближе и замахнулся кнутом, но Тимофей Тимофеич остановил его.
— Ну, так что ты выбираешь? — спросил балалаечный президент.
— Ваша взяла, — сказал Тихон, а сам подумал: «Ещё не вечер».
— Вот и славно, — Тимофеич кивнул надсмотрщикам, чтобы развязывали Тихона. — Соберём твои вещи обратно, дадим наставление, и отправим в КГБ.
7. Застенки
Без лыж Тихон до сих пор чувствовал себя немного неуверенно — ходить в одних валенках по улице казалось столь же нелепым занятием, как гулять по дому в одних носках. К тому же, Тихон никогда раньше не бывал в застенках — мрачном оплоте КГБ. Поговаривали, что оттуда не возвращаются. Потому он шёл туда с некоторой боязнью. Ко всему прочему, буквально спиной чувствовалась слежка сатрапов балалаечного магната.
Здание местного КГБ стояло неподалёку от вокзала — невысокое, но массивное и угнетающие. Приглядевшись, Тихон заметил, что герб двуглавого медведя на фасаде покосился вправо, что, очевидно, говорило о либеральном уклонизме местных властей. Не топтаный снег у фасада красноречиво указывал на отношение к властям горожан, люди обходили здание стороной, словно заражённое.
Впрочем — так и было. Радиоактивная бочка без сомнения находилась где-то внутри.
Не дойдя метров двадцать до постовых, Тихон остановился и попытался вспомнить наставления Тимофея Тимофеича — что говорить, на что напирать, но потом мысленно махнул рукой и решил идти напролом. Авось — повезёт. Только собрался идти дальше, как к нему подошли два крупных мужика, с тремя полосками на тулупах и в шапках, похожих на старые кепки-трёхколки.
— Ты с какого району такой странный, мужик? — спросил левый, беззубый.
— Я из Сибирска, — буркнул Тихон. — А нашли меня на вокзале.
— А водка есть? А если найдём? — прищурился левый, взяв Тихона за плечо.
— Нету водки, сам не пивший. Мне в КГБ надо. По важному вопросу.
Тихон смело отодвинул рукой пристававших и направился к постовым. Позади послышался возглас удивления:
— Во мужик, совсем рехнулся.
— Не местный…
Постовые у ворот здания отстранённо глядели вдаль… Непонятно было — то ли они надменно делают вид, что не замечают подошедшего, то ли они вконец окоченели от мороза, и потому им нет дела ни до кого, пусть он хоть в дверь ломится. Тихон хмыкнул и попытался пройти мимо них, но его тут же цепко схватили за предплечье.
— Куда? — коротко спросил гнусавый кэгэбэшник.
— К самому главному надо.
— Похвально, — сказал постовой, ослабив хватку. — Измена родине? Кража материальных ценностей? Убийство?
— Что? — не понял Тихон.
— По какой статье признаваться идём? — пробасил второй мужик в фуражке.
— Да я не признаваться! — нахмурился Тихон. — Не в чем мне признаваться, я просить иду.
— Заявление составлял? — прогнусавил первый. — Начальство утверждало? В очередь на рассмотрение вставал?
Тихон махнул рукавом, освобождаясь от захвата.
— Никуда я не вставал. Мне по очень важному вопросу, с вашим балалаечным магнатом связанному.
— Так бы и сказал, что осведомитель! — кивнул второй. — Пущай идёт, там сами разберутся.
Внутри его встретили ещё два кэгэбэшника — похоже, тут все сотрудники работали парами. Заставили снять тулуп, отобрали родную двустволку, быстро проверили все карманы, дали каких-то бумажек с печатями и провели по короткому коридору — всё молча и быстро, в годами отработанным темпе. Затолкнули в тёмный кабинет с решётками и заперли металлический засов. Внутри, за одиноким столом сидел худой офицер с узкими усиками, молодой и выглядивший эдаким франтом.
— Пропуск, — не глядя протянул руку к бумажкам.
Тихон отдал.
— Имя, возраст, место проживания, — офицер занёс авторучку над бумагой.
— Тихон, двадцать семь. Или тридцать семь, уже не помню. Живу в Сибирске, у вас проездом.
Офицер записывал.
— Причина явки с повинной — белая горячка, похмельный синдром, угрызения совести, — голос был холодный, без всякой интонации.
— Да что вы снова! Я не с повинной пришёл! — Тихон от негодования даже топнул ногой.
— Так, — офицер впервые поднял взгляд на сибиряка и смешно нахмурился. — Что вы мне голову морочите. Почему сразу не сказали, что по заявлению. Сейчас уже поздно. Вам уже выписано постановление об аресте.