– Садись! – быстро скомандовал он, опускаясь на колено и заставляя надавливанием последовать его примеру.
«Теперь-то что?» – закрыла ладонью глаза, надеясь, что на этот раз нам не придется снова разыгрывать спектакль «безнадежно раненый».
37. Платочек для романтика
Буквально через пару секунд поверхность под нами задрожала. Где-то вдалеке послышался неприятный булькающий звук.
– Как ты… – непонимающе прошептала я, поворачивая к нему голову.
На лице застыла маска неподдельного удивления.
– Практика и шестое чувство, – не отвлекаясь, ответил он, перемещая руку с моего плеча на заледеневший песок.
«Ну, конечно, – мысленно развела руками в стороны. – Куда мне толстокожей до восприятия тонких законов материи, – недовольно поерзала на месте от собственных мыслей».
– Ты никогда не замечал, – задумчиво поинтересовался Рут, – что за несколько секунд до изменений, из центра Пинарии исходит странный выброс энергии?
Пришлось слегка напрячь память и, после недолгих раздумий, отрицательно покачать головой.
– Именно этот импульс и заставляет пространство трансформироваться, – звучало, как секретная информация. – Предполагаю, что есть определенный алгоритм, отвечающий за подобные вариации.
Моя воображаемая челюсть отвисла и с грохотом приземлилась прямо у ног. Теперь уже я чувствовала себя на месте Тири, когда объясняла ей элементарные законы выживания в Сид’Аросе.
– Пошли, – не дав мне опомниться, прошипел он, как только толчки прекратились.
«В смысле? Уже?»
Слегка растерявшись, я стала быстро приподниматься с колен на ноги. Рут, не глядя, нащупал мое запястье и потянул за собой.
– Знаешь, – каким-то философским голосов промолвил он, уверенно шагая чуть впереди.
«Погод-и-и! – слегка занервничала, все еще мысленно собирая новые кусочки пазла в общую картину. – Я еще от предыдущей информации не отошла».
– Несмотря на всю бедность окружающего мира, ночи здесь заслуживают отдельного внимания, – умиротворенно произнес целитель, слегка замедлив шаг и, видимо, любуясь темным временем фазы.
Моя воображаемая челюсть уже дважды, за последние несколько минут, отвисла до непозволительных размеров. Если так и дальше пойдет, то придется обратиться к гнатологу (специалисту, определяющему причину и степень дисфункции зубочелюстного аппарата), ну, или к психиатру.
Наши шаги монотонно звучали в слегка пугающей тишине.
– У Пинарии два спутника, – задумчиво продолжил Рут. – К сожалению, из-за постоянных перемещений, заключенные давали им разные названия, но из всех, только два мне особенно нравятся. Того, что занимает пятую часть ночного неба, окрестили Сапфировым гигантом, за размер и необычное сходство с драгоценным камнем. Второго, в три раза меньше и тусклее - Лазурное око.
Все это время активно пыталась понять, на кой леший он мне все это рассказывает? Во-первых, долго задерживаться здесь я не намеревалась, во-вторых, система вряд ли дважды закинет меня в это место.
«Романтик в тебе плачет горючими слезами», – раздалось где-то глубоко внутри.
«Платочек ему от меня передай», – фыркнула я, возвращаясь к описанию достопримечательностей неба.
– Сапфировый гигант на самом деле просто огромный, а его синеватого излучения хватает, чтобы сделать ночи светлыми. Лазурному оку непросто находиться в тени своего соседа, но, думаю, это лучше, чем провести всю жизнь в гордом одиночестве, – поэтически закончил целитель.
– Да ты философ, – подметила я, стараясь представить себе все вышеописанное, – и, к тому же, романтик. Но вынуждена не согласиться с последним, – после короткой паузы поспешила добавить, почувствовав, что он собирается что-то возразить. – Иногда лучше быть одному, чем сгореть или потухнуть в объятьях другого.
Мысли снова возвращали меня в прошлое, бередя еще не зажившую рану.
– И, кстати, – тут же добавила, не желая выслушивать в свой адрес любые комментарии, – не ты ли завел правило – никаких личных и пустых разговоров?
В ответ последовало молчание. Скорее всего колкость пришлась ему не по душе.
Оставшуюся часть пути мы шли молча, разбираясь каждый со своими мыслями. Только собралась высказаться, как он остановился.