Анна обиженно отвернулась, смахнула накатившие на печальные глазки слезинки. Той рукой, которой поддерживала одеяло, плавно сползшее вниз и обнажившее вздрогнувшую от тихого всхлипа грудь. Ван Геер замер на мгновение, глядя на любовницу в отражении.
— Моему мужу все равно, — горько сказала она и поправила одеяло. — Я его не интересую. Спорю, даже если он узнает о нас, он лишь махнет рукой. Ему тоже вечно некогда, — обиженно фыркнула она. — Он женился не на мне, а на деньгах моего отца.
— Значит, — чародей потянулся за брюками, — он не осознал своего счастья. К деньгам отца редко прилагается такая дочь.
— Мне недолго осталось, — убежденно заявила Анна. — Скоро я увяну, покроюсь морщинами, растолстею, грудь обвиснет, стану путать, где у меня лицо, а где… другое место. Кому я буду такая нужна?
Ван Геер неторопливо влез в брюки, застегнулся, сел на стул, деловито натягивая носки.
— У тебя слишком мрачный взгляд на жизнь, — заметил он с легкой усмешкой. — Чтобы увянуть, тебе придется прожить еще очень и очень долго. Даже я этого вряд ли увижу.
— Потому что бросишь меня? — испугалась Анна, и ее пухлые губки задрожали.
— Потому что не доживу до того дня.
Анна пожала плечами.
— Ты — чародей… — неуверенно обронила она.
Ван Геер глубоко вздохнул, задумчиво потирая бровь кончиком пальца.
— Я стар даже для чародея, — признался он нехотя.
Анна тихонько прыснула в кулачок, хитро блестя глазками:
— Полчаса назад я бы так не сказала.
Чародей замер с туфлей в руках, скупо улыбнулся.
— Ты не знаешь, моя милая Анна, — произнес он с серьезным лицом, — сколько мне пришлось принести в жертву младенцев дьяволам Той Стороны, чтобы ты так не сказала.
Анна прекратила смеяться, прикрыв рот ладошкой, и осуждающе покачала головой.
— Не шути так, Артур, — строго погрозила она наставленным пальчиком. — Это скверная шутка.
Они замолчали. Ван Геер оделся полностью, постоял перед зеркалом, удостоверяясь, хорошо ли сидит одежда. Анна тем временем поднялась с кровати, накинула на плечи легкий шелковый халат, расправив пышные каштановые волосы. Ван Геер, глядя на нее в отражении, отметил, что полунагота любовницы притягивает его сильнее, чем полностью обнаженное тело. Наверно, от этого почти все свидания начинаются еще в гостиной, где обычно остаются ее верхние юбки и туфли. Чародей на мгновение замешкался и подумал, что сегодня и вправду стоит остаться с Анной. Однако тут же выбросил эту мысль из головы. Ему и так предстоит бессонная ночь в «Империи», до самого утра читать письма и отвечать на них. Анна может подождать. Партия — нет.
Любовница запахнула халат и, обнимая себя под грудью, приблизилась к ван Гееру. Чародей нашел в себе силы смотреть ей в глаза и не отвлекаться на выпирающие из-под тонкой ткани соски.
— Останься, — вздохнула Анна, раздосадованная упрямством любовника.
— Нет, — повторил он и позволил себе улыбнуться: — Не грусти, моя милая Анна, мы обязательно скоро встретимся.
— Ты всегда так говоришь, — отвернулась она, — а потом исчезаешь на месяц, а то и больше.
Ван Геер настойчиво повернул к себе ее круглое личико за подбородок.
— В этот раз я никуда не исчезну, — заявил он ей в глаза.
— Правда? — робко улыбнулась Анна.
— Конечно. Если твой муж не будет возражать, мы встретимся уже… — он задумался на секунду, — послезавтра.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Поклянись, — гордо приосанившись, потребовала Анна.
— Требовать клятву с колдуна — очень неразумно, — серьезно заметил ван Геер. — Поэтому я просто даю тебе обещание, — он взял любовницу за маленькую ладошку и галантно поцеловал ей руку.
А потом надел цилиндр и вышел из спальни, держа трость подмышкой. Дверь он запирал сам запасным ключом.
Анна Фишер поежилась. Ей стало еще холоднее.
Оставшись одна, она бесцельно побродила по комнате, остановилась у зеркала, отпустила полы халата, позволив легкой ткани соскользнуть с плеч и обнажить грудь, покрутилась, разглядывая свое отражение. Женщина с той стороны всем своим видом противоречила опасениям о скором увядании и утрате былой красоты. Анна самодовольно ухмыльнулась, укуталась в халат и, вальсируя босыми ногами по полу, подошла к окну, аккуратно выглянула из-за плотной шторы.
Она увидела, как ван Геер сел в подъехавший экипаж, кучер щелкнул кнутом, погоняя пару лошадей, и карета умчала в темноту ночи.
Анна тоскливо вздохнула, предвкушая очередную тоскливую ночь, проведенную в одиночестве, уже намеревалась отойти от окна, как вдруг уловила едва заметное движение. Темную фигуру, едва различимую в потемках плохо освещенной улицы, двинувшуюся в ту же сторону, куда только что уехал экипаж ван Геера.