Начальник, к сожалению вскоре после этого сошел с ума, и все попытки выудить из него правду так ничего и не дали. Безумец унес ключ к тайне с собой. Разве что кто-то случайно наткнётся на верные знаки и выманит поезд из четвертого измерения на землю.
— Скандал, каких мало, — заметил начальник Зданьский. — А когда произошел этот чудесный случай? Легенда определяет его во времени?
— Лет сто назад.
— Фью-фью! Порядочно! В таком случае пассажиры из этого поезда к настоящему моменту постарели бы на целый век. Представьте себе только, что бы это был за спектакль, если б сегодня-завтра какому-то счастливцу удалось найти апокалипсические сигналы и сорвать семь печатей колдовства. Ни с того ни с сего пропавший состав вдруг падает с неба на землю, отдохнув как следует за время столетней нирваны, а из вагонов высыпает толпа согнувшихся под тяжестью лет стариков.
— Ты забыл о том, что в четвертом измерении люди, наверное, не имеют нужды ни в еде, ни в питье, и не стареют.
— Точно, — подвел итог Хащиц, — истинная правда. Красивая легенда, коллега, очень красивая.
Он замолчал, вспоминая что-то, и немного погодя задумчиво произнес, как бы продолжая рассказ Свиты:
— Сигналы, сигналы… Я тоже могу о них кое-что рассказать, только не легенду, а достоверную историю.
— Слушаем! Просим! — отозвался хор собравшихся.
Хащиц уперся локтем в столешницу, набил трубку и, пустив к потолку вагона пару молочных кругов, начал свой рассказ.
Однажды вечером, часов около семи, на станцию Домброва поступил сигнал «оторвались вагоны»; молоток звонкового устройства четырежды повторил серию из четырех ударов с разрывом в три секунды. Начальник станции Помян еще и сообразить не успел, откуда же пришло тревожное сообщение, как эфир подал новый знак; все услышали четыре серии из трех ударов, за которыми следовали еще два. «Задержать все поезда», — сообразил Помян. Видимо, опасность возросла.
Учитывая наклон рельсов и направление сильного ветра, который дул с запада, отцепившиеся вагоны катились навстречу пассажирскому составу, который как раз отправлялся со станции. Поезд во что бы то ни стало следовало задержать и отогнать на пару километров в противоположную сторону, в то же время закрыв подозрительный участок пути.
Экспедитор, молодой и энергичный служащий, отдал соответствующие распоряжения. Пассажирский успешно вернули, одновременно с этим со станции была выслана машина с людьми, которые получили задание остановить несущиеся самокатом вагоны. Локомотив осторожно двигался в опасном направлении, освещая себе дорогу тремя мощными рефлекторами; впереди на расстоянии семьсот метров с горящими факелами в руках шли и осматривали полотно двое путевых обходчиков.
Однако к изумлению всего персонала отцепившихся вагонов они не встретили, и после двух часов самых усердных поисков машина подалась на ближайшую станцию Глашув. Появление экспедиции крайне поразило начальника. Здесь никто никаких сигналов не слышал. Пути находились в полном порядке, и никакая опасность с этой стороны никому не грозила. Сбитые с толку путейцы забрались в машину и около одиннадцати ночи вернулись в Домброву.
Там тем временем переполох усилился. За десять минут до возвращения паровоза звонки снова отозвались, на этот раз требуя прислать спасательный локомотив с рабочими. Начальник движения впал в отчаяние; встревоженный сигналами, летящими со стороны Глашува, он мерил перрон нервными шагами, выбегал на пути и опять возвращался в свой станционный кабинет — растерянный, напуганный, издёрганный.
Положение и в самом деле складывалось весьма неприятное. Коллега из Глашува, вынужденный каждые несколько минут снимать трубку телефонного аппарата, сначала флегматично отвечал, что всё в порядке, но после, выведенный из себя, стал обзывать звонивших кретинами и сумасшедшими. А тут тем временем поступал сигнал за сигналом, всё настойчивей требуя отправки технических вагонов.
Как утопающий, готовый ухватиться за соломинку, Помян телеграфировал в противоположную сторону, в Збоншин, Бог знает отчего решив, что сигналы идут оттуда. Ответ был, конечно, отрицательный: и там всё было в образцовом порядке.
— Это я с ума рехнулся или у тех не все дома? — спросил он наконец у проходившего мимо блокмистра. — Пан Срока, вы слышали эти проклятые звонки?
— Слышал, пан начальник, слышал. Вот, опять! Ки-кадук?
Действительно, неумолимые молотки снова били о железные полосы, звали на помощь рабочих и врачей.