Пока я гонял эти мысли в голове в холл вошли мужчина, женщина и девушка.
Одеты они были так же, как и мои родители. Первым заговорил мужчина:
– Рад вас приветствовать, Анатолий Иванович (так зовут моего отца) у себя дома. Разрешите представить – моя жена Ксения Андреевна и дочь Ирина.
Обе женщины слегка присели. Наверное, это был книксен. В ответ заговорил мой отец:
– Мы тоже рады вас видеть, Антон Валентинович, а это – моя жена Вера Игоревна и сын Сергей.
Мама тоже слегка присела. Не зная что делать, я на всякий случай кивнул головой.
Антон Валентинович улыбнулся, увидев, как я изобразил кивающую лошадь, и подойдя ближе произнёс:
– Ксения, дорогая, покажи пожалуйста Вере Игоревне наш дом, а мы с Анатолием Ивановичем пока уединимся в курительной и обсудим дела. Да, Ирочка, я надеюсь, ты не дашь нашему молодому гостю заскучать. Предложи Сергею Анатольевичу полюбоваться на Неву из наших окон. С третьего этажа вид на реку, несомненно, удачен.
Мужчины скрылись за дверями, дамы проследовали в зимний сад, находящийся тут же на первом этаже, а мы с Ирочкой остались вдвоём.
Девушка смущённо подняла на меня глаза. Чтобы сгладить неловкий момент, я улыбнулся широченной, дурацкой улыбкой и произнёс фразу, тупей которой не слышал никогда:
– Наверное и правда Нева смотрится красиво с высоты третьего этажа?
– Пойдёмте, вы сможете в этом убедиться, – сказала она и повернувшись пошла к лестнице.
Мы поднялись наверх, вошли в одну из комнат и подошли к окну. Она открыла створку и в комнату ворвался свежий Питерский ветер. Мы молча смотрели на тёмные воды реки и редкие кораблики, одиноко проплывающие вдалеке. Я стоял немного позади Ирины и мог её внимательно рассмотреть не стесняясь.
Длинная шея, чуть прикрытая прядями каштановых волос. По-спортивному широкие плечи, создающие в совокупности с талией красивый треугольник.
Безукоризненно прямая спина и симпатичный профиль. То, что было ниже талии не было видно из-за широченной юбки, достающей подолом до пола.
Но любой мужчина, наделённый хоть долей воображения, мог сам дорисовать то, что было скрыто от его глаз. В общем, я и дорисовал, а когда закончил, дорисованное мне понравилось. Ветер нежно шевелил её каштановые локоны. Она часто вздыхала, переминалась с ноги на ногу и нервно барабанила пальцами по подоконнику. Мне показалось, что она чувствует себя не в своей тарелке. Даже не осознав что делаю, я вдруг выпалил:
– Скажи, а Макдональдс от вашего дома далеко?
Она резко обернулась, выпучив на меня удивлённые глаза.
– Ты ведь тоже попала? – продолжил я, отчаянно понимая: пан или пропал. – Да не пугайся, я здесь только с сегодняшнего утра. Проснулся в хоромах, в непонятках. Предки ведут себя странно, и вообще, мы в Волгограде живём, а тут вдруг Питер, жесть какая-то.
Мысль, «а не ошибся ли я, и всё не так как я подумал?» – предательски точила меня изнутри.
Но она схватила меня за руку и горячо зашептала:
– Говори-говори, Серёж! А то мне начало казаться, что я с катушек съехала.
Я облегчённо выдохнул:
– Ну слава богу, а то я уже испугался.
– Слушай, – перебила она, – я тоже здесь только с утра. Всю эту нелепицу, которая на мне, помогала надеть тётка чужая, гувернантка или как их там. Мама всё утро называла меня мадемуазель, а папа подогнал богатого жениха.
– Меня, что ли?
– Да, тебя. И пока я думала, как тебя помягче отшить, ты вдруг со своим Макдональдсом! Так я чуть в окошко не выпрыгнула от неожиданности...