– Кто там? – бросил он.
– Иногда меня зовут… Тим, – отозвался голос из-за двери.
– Входи, Лонгботтом, – раздражённо выдохнул Драко.
Невилл открыл дверь и вошёл в комнату, осматриваясь. Прошли годы с того дня, когда они впервые сели в Хогвартс-Экспресс, и с тех пор Невилл из неуклюжего сопляка превратился в высокого статного парня. Неуклюжим он быть не перестал, но теперь в нём чувствовалась сила: его глаза горели, лицо сияло улыбкой, и выносить его было совершенно невозможно.
– Гарри попросил узнать, есть ли у тебя минутка, – сказал Невилл, косясь на золотую статую в углу – величественную многоголовую кобру, свернувшуюся толстыми кольцами и раскрывшую свой широкий капюшон.
– Есть, – сказал Драко, ещё раз бросив взгляд на часы. Он закрыл чернильницу и отодвинул пергаменты – вместе с поддельным письмом – в сторону. Он займётся им позже.
Невилл указал пальцем на статую.
– Новая.
– Из Таиланда, – повернулся к ней Драко. – Мифическое существо Ананта-шеша. Как причудливы всё же бывают идеи маглов… Считается, что на своём капюшоне он держит весь мир.
Невилл рассмотрел змея внимательнее: его тело покрывали чешуйки, а каждую из многочисленных голов венчала изысканная корона.
– Значит, несмотря на все его короны, по нему все топчутся? – спросил он пренебрежительно.
Драко проигнорировал укол. Он поправил мантию, обошёл стол и, направляясь к двери, спокойно ответил:
– Говорят, однажды он встанет в полный рост.
Он чувствовал на себе недовольный взгляд гриффиндорца и перед тем, как покинуть кабинет, Драко повернулся, свысока посмотрел на него и бросил через плечо:
– И тогда исчезнет всё, кроме него, – Драко недобро ухмыльнулся, – Ананта-шеша – «то, что остаётся».
Возможно, это было ниже его достоинства, но Невилл вообще целыми днями с маглами в войнушку играет.
Драко быстро зашагал по коридору. Он миновал Предел Проникновений, прошёл между Сочетаниями Сотворений и Раскрытиями Расширений. В последнем толпились люди, которые что-то друг другу громко и раздражённо доказывали. В новейшем прототипе Бездонного куба обнаружились серьёзные неисправности: второй карманный мир вот-вот должны были вывести на орбиту, но почему-то прототип разрывало. Одна исследовательница чуть не погибла из-за того, что находилась внутри: прототип разорвало, и её разрезало пополам на уровне груди.
Драко повернул по коридору налево, минуя вход в Материальные Методы, открыл дверь и стремительно вошёл в переговорную комнату. Когда делаешь вид, будто знаешь, что происходит, важно действительно знать, что происходит, любил говорить его отец.
Кроме Гарри в переговорной была ещё пара авроров, Перси Уизли и Седрик Диггори. Ни Боунс, ни Шизоглаза нет… значит, дело не касается политики Тауэра или международных отношений. Значит, что-то личное…
Он поприветствовал коротким кивком всех присутствующих и подошёл к столу, минуя авроров, а в голове продолжал перебирать вероятности.
Разговор пойдёт о матери? Нет, что бы там ни было, они не станут касаться этой темы. Знают, что между Драко и его семьёй лучше не вставать. Знают, что в первую очередь он Малфой.
Кто-то из его людей отказывается подчиняться? На ум пришёл целый список узколобых пешек, управляющих большей частью Лютного переулка. Джем и его компания не выйдут из тюрьмы Говарда ещё три месяца… Лаура Лок и Тэллоу Энсер залегли на дно в Кенте и пока не собираются высовываться. Остаётся только Джин-Люк Бигби и Мортимер Кайнен. Шесть лет назад они занимались тем, что при помощи злых чар выбивали платежи из должников. Они снова взялись за старое и попались, нарвавшись не на того?
Или вопрос более личный? Может, они наконец начали получать информацию от Беллатрисы – сломали непостижимую защиту её безумия?
– Здравствуй, Гарри, – сказал Драко, остановившись позади пустого кресла. Он положил руки на спинку, выдержал паузу, а затем повернулся к остальным двоим: – Диггори. Уизли, – Мягкое напоминание о порядке вещей. – Какие новости нам принесло это утро?
– Всё как обычно, Малфой, – сказал Седрик с обычным плохо скрываемым презрением. Ему было трудно принять новые реалии Тауэра: Драко в роли союзника, а не поверженного врага.
Драко проницательно улыбнулся и выдвинул было кресло, но не стал садиться и замер.