19 мая 1999 года
В тот же день
– У меня нет полномочий, – сказал Нагрод, серьёзно кивая собравшимся в Ургод Уре. – Я лишь посланник, и не могу принимать решения.
– Но ты выражаешь мнение Кёрда, – подчеркнул Саб-Гол, с прищуром глядя с высоты своего сиденья, где он располагался, скрестив руки на животе.
– Превосходно, – сквозь нетерпеливую улыбку бросил Юрг, который сидел рядом с Саб-Голом. – Мы будем рады совету наших братьев.
Нагрод обвёл Ургод Ур взглядом: небольшая комната, пропахшая потом и немытыми телами. Здесь собрались умные и почитаемые гоблины, столпы акльского общества, поколениями руководившие своим народом… Но они провели взаперти уже больше трёх недель. Никому не разрешалось ни входить, ни выходить, кроме как под строжайшей охраной (ошейник острастки и сейчас был на шее Нагрода, несмотря на его высокий статус). Только так можно было сохранить независимость во враждебном мире, управляемом злобными и коварными волшебниками.
– И? Какое решение принял Кёрд? – спросил Билгурд Мудрый, не скрывая скепсиса.
Их колени дрожат, а уши не слышат дальше собственного затылка, – подумал Нагрод, изучая лицо Билгурда. – Но нам нужно выступить единым фронтом.
– Кёрд примет предложение Архонта, – безапелляционно заявил Нагрод. – Наше наследие стоит любой войны. И мы надеемся на поддержку Акла.
Поднялся шёпот, все начали многозначительно переглядываться.
– Кёрд отважен, – наконец сказал Билгурд.
Несколько гоблинов пристально посмотрели на Юрга, на лице которого застыло выражение торжественного одобрения. Должно быть, он надеялся взять на себя инициативу, – подумал Нагрод. – Если верить слухам, меха его кузницы гудели без остановки весь прошлый месяц. Но если он за, то кто против? Кто-то же мешал им прийти к консенсусу.
– По-моему, стоит прислушаться, – наклонил голову Саб-Гол. – Мы обсуждали это по кругу уже тысячу раз. «Они дали нам палочки», «они дали нам силу», «они дадут нам молодость»… Но Кёрд прав! Наши братья осознали: нам выпал уникальный шанс, шанс вернуть назад то, что наше по праву рождения – истинное волетворение. Акл снова может расцвести золотом и алмазами, как это было до Эдикта Гортензия.
– Это будет ошибкой, – прищурился Билгурд, глядя в глаза Нагрода. Нагрод твёрдо встретил этот взгляд. Ага, вот ты где.
– Всего за несколько лет упомянутый Эдикт был отменен, – продолжил Билгурд, – или его современный эквивалент, во всяком случае. И палочки – не повод для насмешек. – Он сунул руку в блестящую кожаную кобуру на поясе и достал свою. Как и у прочих гоблинских палочек (за редким исключением), на ней почти не было следов использования. Тем не менее, теперь палочки были у каждого. – Гоблины поколениями сражались и умирали за право их вернуть. Кайслин-Каанн восстал во имя этого под началом Крэда Беспёрого. А теперь вы собираетесь напасть на Тауэр, который вернул нам это право?
– Значит, по вашему мы звери? – спросил Саб-Гол с нескрываемой насмешкой. – Как побитая собака, мы должны вернуться к тому, кто держит хлыст, только потому, что он бросил нам сухую корку? Можно не сомневаться в силе Архонта и его союзников, нам эффектно её продемонстрировали. Они предлагают то, что никак иначе не вернуть… то, что не во власти Тауэра. Мы не знаем, как именно Архонт возьмет контроль над событиями, но наверняка так же тонко и осторожно, как Тауэр… а значит мы получим всё то, что дал нам Тауэр, плюс то, что обещал Архонт, плюс у нас будет новый могущественный покровитель, который, вдобавок, перед нами в долгу! Если нам суждено быть орудием Тёмного Лорда, так пусть это будет тот из них, кто больше платит. По вашему лучше обзавестись новым ужасающим врагом или всё-таки союзником?
– Почему мы опять это обсуждаем? Дебаты уже прошли, мнения сформировались, и теперь мы знаем решение Кёрда, – напомнил Юрг.
Нагрод кивнул, изобразив на лице выражение благодарности. И всё же, чаша весов всё ещё может склониться в любую сторону. Если они примут неправильное решение, что помешает Кёрду передумать? Слова Архонта странным эхом повторились в сознании Нагрода. Нельзя допустить, чтобы текущее обсуждение закончилось неудачно.
– Акл должен принять решение самостоятельно, – сказал он. – Наша точка зрения не должна слишком сильно влиять на вашу. Но должен сказать, у нас звучали те же доводы, примерно в тех же формулировках… Что мы должны быть благодарны Тауэру, что мы обязаны ему всем. Лично я не считаю одолжением, если сосед перестаёт меня избивать, и не чувствую, что я чем-то обязан тому, кто всего лишь перестал творить несправедливость.