– Мадам Грейнджер, надеюсь, вы…
Богиня даже не заметила, что впереди кто-то есть, целеустремлённо шагая прямо. В последний момент Грегор попытался убраться с её пути, но не успел, и она задела его плечом. Настолько сильно, что он пошатнулся. Он сделал шаг назад, пытаясь восстановить равновесие, но что-то попало ему под ноги, и он неуклюже приземлился на зад.
Никто не обратил на это внимания – в суматохе и напряжении, – кроме нескольких человек рядом с ним (включая басовитого китайского аврора, который и выставил ногу позади Грегора).
Грегор видел, как Богиня в сопровождении двух ведьм пронеслась по комнате и исчезла за дверью. Следом за ней бросились десятки авроров и других волшебников, их лица были мрачными и напряжёнными. Едва Богиня покинула комнату, появился кое-кто ещё – пожалуй, единственный человек, который мог привлечь к себе больше внимания, чем Гермиона Грейнджер.
– Седрик, бери всех, кто умеет вызывать Патронуса и не участвует в командовании, – сказал Гарри Поттер, быстро шагая к выходу из Тауэра. На нём была простая одежда – брюки и жилет под незамысловатой мантией. – Самое важное, что ты сейчас можешь сделать – это обеспечить коммуникацию. Мы можем быстро перебросить сюда подкрепления с помощью Жезлов Безопасности, но передвигаться отсюда будет сложнее, поэтому…
– Поэтому нам нужно как можно быстрее узнать, что нам угрожает и где, – закончил Верховный аврор и глава ДМП, шагая чуть позади Тауэра.
Поттер коротко кивнул, а затем на его лице промелькнуло выражение неуверенности. Он сделал ещё пару шагов и остановился. Он стоял за золотым овалом входа в Тауэр и смотрел на Приёмную комнату.
Грегор встал и повернулся, пытаясь понять, на что смотрит Тауэр. Он окинул взглядом комнату, но не увидел ничего необычного – это была простая каменная комната с привычным убранством – столы с Детекторами Тьмы, полки с чизпурфлами, немногочисленные предметы другой мебели. В ней толпились готовые к бою волшебники, постоянно прибывали раненые, но не было заметно никаких явных угроз. Казалось, у Тауэра не должно быть никаких причин колебаться… Неужели он нервничал из-за какой-то опасности, которая могла остаться? Это казалось невозможным, учитывая, как часто Поттер подвергался настоящей опасности. Всего пару месяцев назад его чуть не взорвали в Косом переулке, а буквально сегодня на него пытались наложить какой-то аналог Империуса. В конце концов, он всего лишь мальчишка. Мальчишка, который управляет миром, но всё равно мальчишка. Ещё и с дурацкой причёской.
Откуда-то из-за спины Поттера появилась мадам Боунс. Она что-то очень тихо ему сказала, а затем положила руку ему на спину и мягко, но настойчиво подтолкнула его. Тауэр сделал шаг вперёд и покинул место, которое создал и благодаря которому получил своё прозвище. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он казался бледным.
Но через секунду Поттер обратился к другой особе, идущей с ним рядом – светловолосой ведьме – он велел ей всё подготовить и запомнить всё, что он сказал.
Несколько авроров толкнули Нимуэ в сторону, а следом ещё светловолосый волшебник с презрительной ухмылкой – неужели Драко Малфой?
– Это ты Терминус, который нас не выпускал? Молодец, болван, – усмехнулся Малфой и, не останавливаясь, пошёл дальше.
Всё было совсем не так, как он ожидал. Несправедливо.
– Да уж, молодец…
– …полный кретин, – взбалмошно и весело бросили ему два рыжеволосых Ударных волшебника, проходя мимо.
– Я следовал протоколу! – запротестовал Грегор. – Я просто делал то, что должен!
– Ты поступил правильно, Нимуэ, – сказала Боунс, пристально глядя на него. Её голос был холодным. – Но именно тогда, когда это причинило нам больше всего вреда. – Она отвернулась от него и посмотрела на другого аврора, вышедшего следом за ней из Тауэра. – Мадагаскар, ты за главного. Собери всех, кого сможешь, и веди их наружу, на помощь Грейнджер.
Гарри подошёл к Зеркалу, которое по-прежнему было зафиксировано на месте более прочно и неподвижно, чем сами стены Хогвартса, и скорее напоминало причудливое украшение замка, чем мощнейшее из ныне существующих магическое устройство.
Сильнее мог быть только Кубок Полуночи. Он дошёл до наших дней лишь в виде нескольких осколков, и почти никакой информации о нём найти не удалось. Однако Хопкирк предполагает, что Кубок был тем самым артефактом, с помощью которого был приведён в исполнение Интердикт. Причём примерно в то же время Кубок был разбит, а Мерлин потерял свои жизнь и время. Бритва Оккама подсказывала, что все эти события должны быть связаны между собой, хотя легенды о них противоречили друг другу.