Он снова лёг на камень, задыхаясь.
Мир заволакивали туман и темнота. Драко быстро моргнул.
– Сэр! – раздался голос. – Держитесь, сэр, я здесь!
Пип увидел, что по грубой черепице крыши на него летит проклятие Кровавых ног. Он подпрыгнул, но приземлился неудачно, одна нога соскользнула, и он лишь чудом смог ухватиться рукой. Беллатриса Блэк рассмеялась.
Грёбаное дежавю.
Казалось, бой шёл уже несколько часов. Часть защитников переместилась на крышу – была идея попытаться уничтожить самых безумных чудовищ массированными залпами Смертельных проклятий, – и в начале даже получалось, но все три ровные тактические формации защитников хаотично рассеялись, как только в бой вступили новые враги. Из какого-то невозможного измерения вырвалась пылающая колесница, запряженная огненными лошадьми, и она принесла безумие:
Десять ведьм и волшебников со знаками на мантиях в виде кулаков и мечей.
Та тощая угрюмая американская ведьма из Вестфальского совета, похожая на паука.
И кровожадная и безумная Беллатриса Блэк.
Пип почувствовал то, что должно быть, чувствуют гриффиндорцы в библиотеке: растерянность и огорчение. У Беллатрисы не было руки и глаза, а она все равно сражалась лучше.
Слева от него мадам Боунс билась с американкой. Это должно было закончиться быстро, но вестфалийке каким-то образом удавалось сдерживать Верховного Чародея, она использовала странные невиданные заклинания и была мрачнее тучи. Мистер Диггори уже был на земле – ему прямо в лицо прилетело заклинание Гниющих Лёгких, и он закашлялся до потери сознания.
Справа от него Шизоглаз Хмури и ещё три аврора сражались с приспешниками Гриндевальда. Стоп, разве у них не было собственного названия? Что-то венгерское и непроизносимое? Неважно. И хотя хороших парней было в два раза меньше, они побеждали. Пип не мог даже уследить за некоторыми действиями Хмури. Он мог бы поклясться, что видел, как в какой-то момент одно из оглушающих проклятий Хмури повернулось в воздухе, прежде чем попасть в цель.
Таким образом Пип и Кваннон остались один на один с Беллатрисой Блэк. Безумие, учитывая, как всё закончилось в прошлый раз. Но делать было нечего, и они приняли бой, а Беллатриса снова смеялась.
Возможно, поможет кто-нибудь из тех, кто в воздухе. Пип знал, что на мётлах оставался один отряд авроров из Америки, а также Шичинин. Конечно, у них были свои враги, но это ведь Беллатриса Блэк.
Кваннон подняла щит, чтобы выиграть им немного времени, но Пип хорошо помнил прошлый бой, и тоже поднял щит. Когда заклинание Пронзающего бура уничтожило барьер Кваннон, летящее следом проклятие, выпущенное неимоверно быстро, разбило щит Пипа, который оказался не таким уж и избыточным. Оба аврора успели броситься в сторону, чтобы избежать Смертельного проклятия, которое обрушилось на них через мгновение.
– Ещё лучше! – со смехом воскликнула Беллатриса, – Куколки танцуют!
– Лаганн! Ступефай! – выкрикнул Пип почти одновременно с криком Кваннон: «Ступефай! Лаганн!».
Беллатриса хихикнула и крутанулась на месте, уклонившись от части заклинаний, а часть приняв на свой щит и позволив ему раствориться. Пип не успел моргнуть, как она уже подняла новый, а затем сделала палочкой какое-то незнакомое движение. Из ниоткуда хлынул поток жёлтой жидкости.
Не имея ни малейшего представления о том, как действует проклятие и какой щит уместен, Пип поступил так, как его учили: он снова уклонился. Кваннон, обученная тем же человеком (который сейчас казался метающим проклятия миражом за их спинами), сделала то же самое.
И Беллатриса это предвидела. Когда Кваннон метнулась в сторону, её уже ждал Тихий Клинок Необычайно Специфичного Разрушения. С неистовой силой он взорвался.
Кваннон бросило в сторону, она упала с крыши и исчезла.
И именно в тот момент Пипу захотелось оказаться другим человеком. Кем-то важным. Наследником великого дома, или блестящим исследователем, или провидцем. Или даже просто кем-то по-настоящему особенным. Потому что он знал, что по-настоящему особенные люди не умирают. Не так, не после всего произошедшего. Не в тот момент, когда это имеет наибольшее значение, когда неудача означает смерть Аластора Хмури, Амелии Боунс и многих других.
Он видел спектакли. Да чёрт, работа в Тауэре и была похожа на пьесу. Невероятные вещи происходили, именно когда это было необходимо, и так постоянно. Когда поистине особенные люди оказывались в опасности, даже когда их поражало Смертельное проклятие… ну, всё как-то разрешалось.