Смех Беллатрисы Блэк прервался. Она отражала атаки, поднимала щиты и метала проклятия, но сражалась она не с волшебником. Она сражалась со стихией.
Каждая её насмешка, каждая шутка, каждый безумый возглас обрывались новой атакой. Каждое слово обрывалось нападением. Каждое мгновение она была в блокаде.
– Это…
Не замедляясь, Лонгботтом двинулся вперед. Он отказался от своей человечности, хотя из глаз его текли слёзы.
– Нет… Ты…
Безумная улыбка наконец ушла с лица Беллатрисы, когда та, отчаянно уворачиваясь от сотой атаки, закричала полным ужаса голосом:
– Стой!
И в ответ Невилл Лонгботтом, словно разъярённый бог высотой в тысячу футов, извергающий серное пламя, прорычал:
– Они тоже тебя просили! Авада Кедавра!
Дуэль Гермионы с ведьмой в зелёном платье была странной.
Богиня подняла палочку и бросилась вперёд, на ходу читая заклинание. Противница усмехнулась и вскинула руки, между ладонями сверкнула молния.
Бузинная палочка разрядила её на себя.
Заклинания Гермионы разбивались о щиты ведьмы, которые реагировали лишь мягким серебряным свечением, поглощая одно проклятие за другим. Атаки же ведьмы не достигали цели, поскольку Бузинная палочка, двигаясь сама по себе, помогала своему истинному владельцу и рассеивала враждебную магию так просто, словно это были заклинания первокурсницы.
Гермиона сократила дистанцию, и они снова обменялись проклятиями. Заклинания увязали в щитах, отражались защитными чарами, наложенными на палочки. Поединок был похож на бурю без ветра.
Как бы между делом Богиня проломила голову тараска, выпустив из золотой перчатки прожигающий всё на своём пути сгусток яда василиска. Но у неё никак не получалось нанести урон ведьме в зелёном платье, которая казалась совершенно спокойной.
– Глупая обезьяна, – процедила ведьма, делая пассы рукой, от которых в сторону Гермионы летели вспышки зелёного света, сгустки пламени и острые кристаллы, тут же разрушаемые Бузинной палочкой, – разве ты не знала, что здесь возможен только один исход?
– Знала, – задыхаясь, ответила Гермиона, – И сейчас самое время, господа.
Гермиона атаковала, вложив в проклятия всю свою веру, всю силу своих убеждений и горя, и вражеские щиты ярко засветились под её напором. Без промедления она ударила другой рукой с такой силой, словно это был молот титана.
В тот же миг послышалось два резких хлопка, почти одновременно. Два выстрела сверху.
Первый выстрел разбил щит ведьмы. Второй прошёл сквозь её живот.
Перенель Дю Маре закричала, громко и протяжно.
Драко оглядел своих солдат. Около сотни ведьм и волшебников. Изможденные, потрепанные, израненные, они теснились на небольшом пространстве, где гриффиндорская лестница соединялась с главным коридором. Трое сторожили окна, за которыми ужасные твари разрывали на части своих жертв. Драко схватился здоровой рукой за искалеченную, чтобы она не раскачивалась – но оказалось, что это качался он сам. Проклятье. Нет, так не пойдет.
Нерушимая честь.
Лорд Малфой заставил себя выпрямиться. Перед глазами заплясали чёрные пятна, и на миг всё вокруг померкло и стало каким-то далёким, но он удержался на ногах, как истинный Малфой.
Драко овладел собой, придал лицу выражение холодной уверенности. Его тело было лишь инструментом.
Голос. Он хотел заговорить, но ощутил в горле комок из крови и желчи. Не пойдёт. Он сглотнул, очистил свой инструмент.
– Мы ударим, – сказал он. – Массированно. Враг собрался в кучу и не боится. А стоило бы.
– Мы умрем, – ответил Рэдж Хиг. Это было не возражение, а констатация факта.
– Возможно. Но мы уже мертвы. А так у нас будет шанс…
Нет, не так. Это… слабость. Отчаяние и глупость… Последние шансы никого никогда не убеждали. Будь ты проклят, Драко, сосредоточься на их слабости, а не на нашей. Где ты? Ты – нож. Так режь.
– Послушайте меня, все вы, – сказал Драко, наполнив свой голос сталью. – Я не буду притворяться, что верю во всё, что верит Тауэр. Я не буду рассказывать вам красивые истории о том, каким может быть мир. Но я скажу, что мы должны действовать прямо сейчас, чтобы защитить мир, каким мы его знаем. Я скажу, что магия существует, она бесценна, и мы должны её защитить.
– Я не из тех, кого называют хорошим человеком, – продолжил Драко, и теперь сталь появилась сама собой. Он выпрямился ещё сильнее, и услышал в своём голосе голос отца. – Я из тех, кто добивается результатов. Вопреки всему. Я выступил против всей страны, против всего мира, и добился результатов. Потому что есть кое-что важнее, чем вы и я, и даже чем эта чёртова школа. Важнее, чем наша кровь и наша эпоха. В каждой палочке и в каждой душе в нашем мире есть магия, и они уничтожат её, если мы позволим.