Гермиона надолго замолчала, а Гарри продолжил собирать вещи. Много избыточного, много для перестраховки от любых ситуаций, ведь это было путешествие в неизвестность. Ему предстояло столкнуться с неизведанными ограничениями и неопределённостью в отношении различных материалов и заклинаний.
Через некоторое время ведьма снова заговорила:
– Откуда ты знаешь, что у тебя получится? И куда идти?
– Пророчество, – пожал плечами Гарри. – Это единственный способ, ведь я знаю, что в результате добьюсь успеха. Рано или поздно. Мне просто нужно отправиться к Скорпиону и Лучнику… Созвездиям Скорпиона и Стрельца. Где-то там нечто заперто за гранью, откуда нет возврата. Поразительное совпадение, ведь именно там по мнению астрономов находится черная дыра, центр нашей галактики. Я отправлюсь туда, и мы посмотрим, находится ли там сейчас Дамблдор. И Атлантида. И все другие вещи, запертые за гранью без возврата, вне времени. Эта теория кажется слишком сложной, даже безумной, но иногда мир таков.
– Насколько это далеко? – спросила Гермиона.
– Примерно 26 000 световых лет, – с улыбкой ответил Гарри. – Но я рассчитываю найти способ путешествовать быстрее, чем скорость света.
– У меня такое чувство, будто мы прощаемся, – сказала Гермиона, и её голос слегка дрогнул. – Это глупо, ведь ты скорее всего вернешься на обед на следующей неделе, как только тебе станет нужен кто-то, с кем можно поговорить. Но ты правда уходишь.
– Ухожу, – кивнул Гарри.
– И оставляешь меня за главную.
– Ты главная, – согласился Гарри. – О, и у меня есть три вещи, которые я должен тебе отдать! Пожалуй, стоит сделать это прямо сейчас.
Он достал из кармана молочно-белый камень.
– Камень Души. Последний из Даров Смерти. Теперь он твой, вместе с остальными.
Она молча приняла его. Предположительно, ещё это был крестраж Волдеморта. Исследовательский проект: как разорвать эту связь.
Гарри снял с правой руки перчатку без пальцев. По его лицу промелькнуло болезненное выражение, но он не стал медлить. Он протянул ей перчатку, и Гермиона снова приняла её в молчании.
Она посмотрела на его левую руку, на перчатку, которую он всегда носил в качестве обманки, но Гарри лишь криво улыбнулся.
– Нет, её я оставлю. Недавно я обнаружил в ней кое-что полезное. Третья вещь – это ритуал. Жертвенный ритуал… опасный, но важный. Самый важный, на самом деле.
– Ты… подожди, что?
– Тогда, в конце, это было единственное, что я смог придумать. Сражаться я не мог. И мне была известна только одна вещь, которая впечатлила кого-то из Тройки. Ритуал, который Мельд видел в моем разуме, но который я никогда не проводил. Я держал его в голове целиком – не знаю, как объяснить, просто это получается как-то само собой, когда придумываешь заклинание, – и Мельд сказал мне, что я поступил глупо, не использовав его. – Гарри осторожно достал из кармана сложенный пергамент и протянул ей. – Я всё ещё думаю, что он ошибается, и я всё ещё не уверен, что это правильно. Но один раз я всё-таки провёл этот ритуал. Чтобы выполнить обещание. Я выбрал звезду, которая с наименьшей вероятностью приведет к негативным последствиям… глобулу Бока, которая, насколько я мог судить, просуществовала бы в качестве звезды всего несколько тысяч лет.
Гермиона взяла пергамент. Она не знала, что сказать… не знала, как реагировать на череду неожиданностей, которые казались слишком большими, чтобы их можно было вынести. Всё, о чём она могла думать – это одна фраза, чудесная фраза, охватывающая мириады звёзд в её голове, каждая из которых теперь имела своё имя. Мы можем спасти всех.
Она мягко улыбнулась. В её глазах стояли слёзы.
Особняк Малфоев
Семья не принимала гостей и редко покидала дом.
Это был странный новый образ жизни: словно все амбиции были удовлетворены, словно честолюбие исчерпало себя. Конечно, это было временно – ведь желания никогда не успокаиваются надолго, – но на какое-то время семья не искала ничего. Они были вместе, и этого было достаточно.
Иногда они музицировали, вели долгие беседы и проводили целые дни за приготовлением изысканных блюд. Но чаще они просто сидели рядом друг с другом в тишине. Это была счастливая, полная тишина, которую не требовалось нарушать, потому что всё важное было и так известно.
Иногда Драко надолго закрывал глаза, а затем снова их открывал. Словно проверяя, что он видит.