«Прощай», - одними губами произнесла Дэйдра, склонила голову и на мгновение прикрыла глаза, вызывая в памяти привычный образ, словно бы выжженный на внутренней стороне ее век.
***
Свадьба состоялась ранним утром, едва солнечный свет коснулся шпиля молитвенной башни Близнецов. В легких сумерках алое платье Дэйдры казалось окровавленным, а не по-сигрульски белая кожа - проклятое эльдрийское наследие - превращала девушку в подобие бледного призрака.
Вопреки воле отца, Дэйдра не стала покрывать голову, как велели того традиции Эльдры. На ней красовался яркий наряд ее матери, а распущенные волосы черной волной стекали по плечам и спине. Спутники барона Шэйхарда, уже умытые и переодетые, выглядевшие куда приличнее вчерашнего, но все равно напоминавшие разбойный люд с большой дороги, уставились на нее с явным неодобрением.
Отец стоял на алтарном постаменте, по праву руку от жреца Близнецов. Когда Дэйдра вошла в башню, он не удостоил ее даже беглого взгляда. Его светлые волосы, щедро украшенные проседью, переливались серебром. На бледном, гладковыбритом скуластом лице застыло привычное недовольное выражение.
Барон Шейхард встретил Дэйдру на полпути к алтарю. Властно взял под руку, увлек вперед, к постаменту, едва освещенному робкими лучами раннего солнца, прокрадывающимися сквозь цветной витраж. Его, казалось, совершенно не волновал тот факт, что невеста немного, но все же превосходит его ростом. А еще он совершенно не интересовался тем, как она выглядит. Похоже, все, что сейчас было для него важно - как можно скорее покончить со всеми этими церемониями и побыстрее двинуться в обратный путь.
Утром Дэйдра слышала, как служанки растерянно обсуждают то, что первая брачная ночь их госпожи пройдет не в замке, на мягких перинах, а в походном шатре.
Словно подслушав ее мысли, Шэйхард едва слышно шепнул:
- Надеюсь, вы не против того, чтобы покинуть отчий дом где-то примерно пополудни?
«Как будто кого-то и вправду интересует мое мнение» - мысленно хмыкнула Дэйдра.
- Нет. Не меньше вашего желаю убраться отсюда как можно скорее.
И только теперь она удостоилась любопытного, хоть и очень быстрого взгляда от жениха.
Они остановились у постамента, немного невпопад опустились на колени, склонили головы. Только сейчас, да и то совершенно случайно, Дэйдра заметила Хромого Уилла, замершего по левую сторону от алтаря и по правую руку от ее отца. Гладковыбритый, наряженный в свою лучшую униформу, он казался до странности равнодушным, хотя на короткий миг, когда их взгляды встретились, в его синих глазах полыхнул огонь. А чуть позади него, почти интимно прижимаясь к его предплечью, стояла служанка, опустившая взгляд в пол и то и дело очаровательно красневшая.
«Так вот почему она показалась мне вчера смутно знакомой. Юная и миловидная. Молодец, Уилл»
Впрочем, эта мысль не принесла ей ни огорчения, ни ревности, ни зависти. Возможно лишь немного уязвленного женского самолюбия, но не более того.
Вернувшись к настоящему, она обнаружила, что пропустила вступительное слово жреца, и теперь очередь подошла к ее отцу.
- Я, Барон Бэрент Нефф Дриэн, даю благословение на брак моей дочери и барона Тилл дан Шэйхарда и свидетельствую о доброй воле обеих сторон, решивших заключить этот союз, - равнодушно произнес он, и сухой, но сильный голос эхом разнесся по просторному залу. - В качестве свадебного дара я преподношу тысячу золотых драэнов ежегодного содержания, три дюжины отборных лошадей и три сундука с сигрульскими винами.
Это было воистину щедрое приданое. Хотя некоторых присутствующих все же удивило то, что барон измерял золото в валюте Эльдры, а не Сигрула. Впрочем, вероятно, он поступил так лишь потому, что его зятем стал выходец с тех земель, незнакомый с местными традициями.
Другое дело, что и церемония проходила по эльдрийскому обычаю. Во времена великой правительницы Тайры Ап Нуэн такое сочли бы преступлением, но сейчас, почти сто лет спустя, люди стали забывать о своих корнях и верности земле, которая их приютила.
- Согласен ли барон Тилл дан Шэйхард с таким даром?
- Согласен, - кивнул тот, не поднимая головы.
Барон Дриэн жестом отдал приказ жрецу продолжать. Тот, немного растерявшийся от того, что мнение невесты не было озвучено, смог заговорить лишь несколько мгновений спустя, отчего в зале воцарилась неловкая пауза.