Мои обязательства, вечно возникающие проблемы, а сейчас ещё и Канцелярия назначений… Все эти факторы требовали к себе внимания, и времени на личную жизнь у меня тупо не оставалось.
Я вышел на улицу, и солнечный свет ударил по глазам. Эсмаруил бурлил жизнью, и я бы с радостью в эту самую жизнь погрузился, однако один не закрытый гештальт всё ещё висел надо мной, и сейчас настало самое время, чтобы решить его раз и навсегда. Если кто не понял — я сейчас говорю о наших дражайших «союзничках», которые развели меня на подписание союзнического договора на очень плохих условиях.
В результате этого договора китайский анклав находился всего в километре от наших стен. Один раз они полезли за Сердцем Мира и получили по зубам, попав в полноценную блокаду со стороны Эсмаруила, и с тех пор — тишина. Глухая, мёртвая тишина. Они не отвечали на запросы, не выходили на связь, и, что самое главное — не пришли на помощь, когда на Эсмаруил напали Тени, тем самым нарушив союзный договор.
Эта их тишина напрягала меня куда сильнее, чем любая открытая угроза. Она не давала покоя, и мне нужно было с этим разобраться.
Я не стал никого вызывать, не стал собирать отряд… Это было личное. Очень сомневаюсь, что там есть хоть кто-то, кто способен причинить мне какой-либо вред… Мне нужно было увидеть всё своими собственными глазами.
Немного подумав, я не стал даже использовать телепортацию. Что такое километр? Семь минут неспешного шага… Мне нужен был этот километр пути пешком, чтобы прочувствовать землю под ногами. Чтобы увидеть Эсмаруил со стороны, и увидеть жизнь своих людей, которую они отстроили вопреки всему. Жизнь, которую кто-то мог в любой момент снова решить отнять.
Анклав вырос на горизонте как чёрный, угрюмый огрызок. Высокий небоскрёб из тёмного стекла и металла с обрезанной верхушкой и окружённый стеной. Чем ближе я подходил, тем отчётливей видел, что рядом с этой башней не было никакой жизни. Ни одного человека на подступах, ни даже крохотного дымка из вентиляционных шахт.
Я подошёл к главным воротам, и увидел, что прикрыты они были неплотно. Лёгкий толчок — и створки с тихим скрежетом уступили, запуская меня в святая святых, и я не стал отказываться от этого приглашения.
Вестибюль был огромным, пустым и тёмным. Где-то далеко капала вода, а на полу лежал толстый слой пыли, на котором не было ни единого следа. Ни ног, ни колёс, ничего. Мебель была аккуратно расставлена, но на всех поверхностях лежал серый бархатный налёт…
Я поднялся по застывшим навечно эскалаторам, прошёл по этажам… Офисы, лаборатории, жилые блоки — всё было идеально чисто, прибрано, но абсолютно пусто. Как декорации после окончания спектакля.
На столах стояли мониторы, покрытые пылью. В некоторых чашках застыла давно испарившаяся жидкость, как если бы все люди просто испарились в одно мгновение, оставив после себя все свои вещи.
Куда бы я не посмотрел, я так и не смог найти ни признаков борьбы, ни следов эвакуации, ни хотя бы намёка на то, куда они все делись и почему.
Я вышел на смотровую площадку на самом верху башни. Отсюда был прекрасно виден весь Эсмаруил, живой и сияющий на солнце. И этот контраст с мёртвой башней за моей спиной… Казался каким-то иррациональным.
Они не готовили ответный удар, они не затаились… Они просто взяли, и ушли, бросив при этом всё.
«Ну… Теперь хотя бы становится понятно — почему они не пришли на помощь в отражении атаки… Их тут попросту не было, вот и приходить было… некому…» — подумал я, и призвав верного Аэлиса тут же оседлал его, после чего начал плавно спускаться по направлению к Эсмаруилу, пытаясь разгадать новую загадку на своём жизненном пути…
Интерлюдия: Канцелярия Назначений
Пространство Канцелярии не поддавалось описанию в терминах смертных. Это был не зал и не комната, а скорее… узловая точка. Место, где бесчисленные нити Великой матери — вероятности, причинно-следственные связи, судьбы целых реальностей — сплетались в единый, непостижимый для ограниченного разума узор. Здесь обитали существа, для которых сам акт наблюдения был формой бытия.
И сейчас это пространство, обычно пребывавшее в состоянии бесстрастного, математически точного созерцания, содрогалось. Содрогалось от присутствия, которое вносило диссонанс в идеальную симфонию предопределённости.
Оно не имело имени, лишь обозначение — Инспектор-Надзор Α-Ξ. Он был ходячим, мыслящим уставом, и его миссия заключалась в том, чтобы карать за его нарушение.