- Да, можно выразиться и так. Если и оказался в изолированной части Острова, то выйти оттуда уже не сможет, ничем не пожертвовав, - поясняет парень.
- Какие ещё жертвы? – возмутился Генри. – Что это за изощрённый сорт язычества?
- Нет, что вы, Острову не нужны от вас никакие жертвы, - смеётся «островитянин». – Это лишь защита от недоброжелателей.
- А можно всё-таки поподробнее? – спрашивает Нэд.
- Видите ли, Остров состоит из двух частей, большинство беженцев находятся в основной его части – это те, кто согласился на мирные условия и нейтрализацию враждебных мыслей. Если таковые, конечно, вообще были. Те, кто не принял эти условия, отделены от остальных. Однако и те, и другие привязаны к этому месту. Покинуть его означает обезличение, - складывает парень руки в скорбном жесте. – Вы здесь лишь в качестве гостей, но только до тех пор, пока не перешли черту нейтральности.
- Что-то я не уверен в вашей собственной нейтральности. Взять хотя бы вашу начальницу, - скептически заявляет Нэд.
- Ксана? О нет, вы не правы. Просто такова её идеология, - качает головой служитель Острова.
- Если можно прикрыться идеологией, то чем наш босс лучше твоего? – хмыкает Генри.
- На Острове могут существовать только чистые, нейтральные идеологии, отчищенные от прямой враждебности, - качает головой парень. – Вам сложно будет это понять, а на объяснения уже нет времени, вам пора возвращаться.
- Значит, «идеологию», согласно которой можно распространять целенаправленную дезинформацию, вы считаете нейтральной? Вы что-нибудь вообще слышали о двойных стандартах? – вспыхивает Генри.
- Не скрою, какие-то крупицы враждебности к Первому Дому у неё остались.
В конце концов, ей тоже пришлось пройти очищение, - вздыхает парень. – Однако её действия не ведут напрямую к конфликту, ведь любые обвинения всегда можно опровергнуть.
- В общем, вы утверждаете, что здесь даже теоретически невозможно задумать какое угодно нападение? – резюмирует Нэд.
- Совершенно верно. И тем более – реализовать. Все, кто пробыл здесь слишком долго, становятся беженцами.
Эти слова озадачили обоих приятелей только сильнее. Казалось бы, рассказав так много и достаточно открыто, и Ксандира, и этот парень продолжали говорить загадками. Впрочем, проверять правдивость их слов никто из них не хотел. Пора было действительно убираться из этого пугающего места.
* * *
В этом мрачноватом месте Майк успел пробыть не больше суток, но оно ему уже совсем не нравилось. Он готов был сбежать отсюда в любой момент, хотя и понимал, что бежать теперь уже некуда, и его судьба всецело зависит от того незнакомца, с которым он ввязался в эту авантюру. Пока что он лишь прошёл длительный процесс регистрации и тщательный медосмотр, чего вполне стоило ожидать от военного учреждения, а также успел немного познакомиться с коллегами по несчастью. Пожалуй, это знакомство было одной из главных причин его омрачённого состояния. Злобные и замученные, они своим внешним обликом явно не располагали к приятному общению и не обещали особо обнадёживающих перспектив. Но и само по себе место было удручающим. Повсюду шныряли суровые люди, на каждом углу стояли охранники. Пробраться сюда было на удивление просто, но как им отсюда выбраться никем не замеченными, Майк себе пока не представлял. Для него уже провели инструктаж о строжайшей дисциплине и соответствующих мерах наказания, и нельзя сказать, что его нисколько не испугало – ещё как испугало, но пути назад не было.
После обеда он чуть раньше других покидает столовую, старательно делая вид, что ему сильно скрутило живот, и идёт прямиком в уборную. Внутри никого не оказалось, и, напряжённо выдыхая, он заходит в одну из пустующих кабинок, надеясь на то, что хотя бы внутри них не было камер видеонаблюдения, которые имелись здесь повсюду. Уже внутри он достаёт из кармана зажигалку и невольно ухмыляется. Сколько себя помнил, он всегда вёл здоровый образ жизни и прилежно учился, и сейчас вдруг отчётливо ощутил себя заядлым курильщиком, что прогуливал уроки и прятался от учителей в туалете, чтобы затянуться сигареткой. Лучше бы это и впрямь было так, и он бы рисковал максимум тем, что вызовут родителей в школу. Он прислушивается к звукам снаружи – тишина – и зажигает огонь.
- Эм… Меня слышно? Как договаривались, выхожу на связь, - говорит он в зажигалку, чувствуя себя при этом совершенным идиотом. Пару секунд длится тишина, отчего это ощущение только крепнет, пока наконец из зажигалки не послышался уже знакомый тихий голос. Несмотря на то, что именно этого он и ждал, от неожиданности Майк чуть вздрагивает, едва не погасив огонь.