«Эта планета — как гренка», — говорит Пятый.
Сэм игнорирует его и смотрит на меня. «Что теперь, Джон?»
«Мы бросаем все силы, что у нас есть», — немедленно отвечаю я, глядя в направлении Пятого. «Все. И мы либо прекращаем эту войну, либо умираем».
Глава 24
У нас нет времени, чтобы оплакать наших мертвых. Наших друзей и тех, кого мы едва получили шанс узнать. У нас нет времени, чтобы разбираться с тем, сколько жизней было потеряно, мы несем ответственность за это.
Это, наверное, самое лучшее.
К тому времени, когда Лексы посадила корабль за пределами Ручья Терпения, бойня закончилась. Мы как раз вовремя, чтобы помочь выжившим. Мы не хотим оставаться здесь, когда Моги вышлют подкрепление. Есть другие поля битвы, которые требуют нашего внимания.
Мы летим в ночь, покидая причудливую базу и ее секретные тоннели позади.
Новость сочатся со всего мира. Некоторые города уже пали в результате атаки военных кораблей. Другие держатся лучше, борясь с затяжной игрой «кошки-мышки» против наземных войск Могов, оставаясь на шаг впереди бомбардировки военного корабля. Некоторые армии отступили, ожидая начала контрудара.
Они ждут нашей помощи.
«Одно скоординированное нападение с использованием технологии сокрытия, которую вы предоставили», — говорит Лоусон, снова пробегаясь по деталям. Его спутниковый телефон гудел без остановки, как только мы забрали его и других. «Все наши союзники — Англия, Китай, Германия, Индия, каждая страна с любым военным потенциалом — мы нанесем ответный удар одновременно, прежде чем они поймут, что мы взломали их щиты. Мы бросаем все, что у нас есть, пока у нас все еще есть элемент неожиданности».
«И пока это происходит, мы атакуем в Западную Вирджинию», — говорит Джон. «Мы выманим Сетракуса Ра и уничтожаем то, что он там построил».
Джон выглядит ужасно. Раны, которые он получил от рук Фири Дун-Ра, исцелились, за исключением порезов, покалечивших его шею, но его бледность все еще существенна, синяки под глазами теперь темно-фиолетовые. Их всех нас, забитых в этот маленький корабль, Джон — один из немногих, кто сидит. Похоже, он ему нужен. Пока он проходится по плану с Лоусоном, Марина зашивает самую глубокую из его ран на шее. Он несколько раз вздрагивает. Мы не думали о том, чтобы доставить на борт одного из выживших армейских медиков. Это было давно, когда мы не могли просто излечить травму.
"Вы знаете…»- задумчиво говорит Лоусон, глядя на Сэма. «Если этот молодой человек может разговаривать с машинами, он должен иметь возможность общаться с вражескими военными кораблями. Мы могли бы использовать его, чтобы сбить их щиты».
Глаза Сэма расширились. «Я…Я должен быть очень близок», — говорит он, пытаясь быть полезным. «И я не уверен, как долго это длится…»
“Как, черт возьми, Вы собираетесь использовать его”, - говорю я, прерывая. “Сэм единственный, кто был в состоянии скопировать сигнал, и Вы говорите о полете с ним в двадцать различных районов боевых действий, таким образом, чтобы он мог воздействовать на их суда? Разве он уже не сделал достаточно?”
Лоусон смотрит на меня с поднятой бровью. «Это была только мысль. По общему признанию, риск кажется большим, чем вознаграждение».
«Мы придерживаемся плана», — говорит Джон. Сэм облегченно смотрит на меня. Я продолжаю смотреть на Лоусона.
«Если это не удастся…» — начинает Лоусон.
«Этого не случится», — настаивает Джон.
«Если это так, я не могу говорить за каждую страну в мире, но позиция Америки в том, что, если противник непобедим, мы сосредоточимся на спасении жизней».
«Ты говоришь о капитуляции», — говорю я.
Губы Лоусона образуют плотную линию. «О сокращении наших потерь», — отвечает он. «Жить, чтобы сразиться в другой день. Сохранить максимально возможное количество жизней.»
Мы с Джоном обменялись взглядом. Если наша контратака не удастся, мы, вероятно, не будем живы, чтобы посмотреть, что будет дальше. То, что будет делать Лоусон в этом мрачном будущем, не имеет большого значения.
«Делай, что ты должен делать», — говорит Джон.
Мы высаживаем Лоусона на открытом поле за пределами Питтсбурга. Там ждет военный конвой, замены для отрядов, которые погибли в Ручье Терпения. Фары их Хамвеев — единственное освещение здесь. Холодный ветерок дует по полю, покачивая заросшую траву. Наша группа — Лориенцы, человеческий Гвардеец, друзья, оставшиеся в живых, стоят вне корабля Лексы. Постепенно люди начинают подтягиваться к конвою, ученые и горстка выживших солдат хромают, продолжая путь. Куда бы они ни направлялись, это будет безопаснее, чем оставаться с нами.