Ремус неохотно кивнул, затем встретился взглядом с мистером Уизли и махнул остальным, чтобы они заходили в дом. Мистер Уизли кивнул и ушёл вслед за детьми. Когда всё семейство скрылось внутри, Гарри и Ремус встали рядом с Полуночником, продолжавшим рычать на Скримджера, который держался подальше от огромной собаки. Гарри понимал, что министр ожидал далеко не это, но был рад, что Ремус остался рядом. Его опекун обладал способностью улавливать скрытый подтекст там, где он сам мог его упустить.
Скримджер сдвинулся и теперь смотрел прямо на Гарри. Наблюдая его с такого близкого расстояния, парень отчетливо видел, что раньше этот мужчина был главой Аврората. На долю Скримджера явно выпало немало сражений, оставивших на его лице множество шрамов. При взгляде на него невольно возникала ассоциация со старым львом. Его рыжевато-каштановые волосы и густые брови были прорежены полосами седины. Желтоватые глаза мужчины частично скрывались за очками в проволочной оправе. Само его присутствие приковывало к нему внимание, чего раньше совсем нельзя было сказать о Фадже.
— Уверяю вас, я не желаю зла, — наконец сказал Скримджер после долгой напряжённой паузы. — Я просто хочу поговорить с вами, Гарри. Я уже давно ищу встречи, уверен, вы знаете об этом.
Гарри ничего не ответил. Он не хотел отдавать Скримджеру право задавать тон и направление этого разговора. Сириус ещё несколько месяцев назад прекрасно описал ему, каким человеком был министр.
— Да, — продолжил Скримджер после ещё одной паузы. — Вы, несомненно, знаете об этом. Дамблдор и Блэк очень оберегали вас, что понятно, учитывая, через что вам пришлось пройти за последние годы. Стремление уберечь вас от зла — естественная реакция, но, уверяю, я совсем не похож на Фаджа. Я стараюсь поступать так, как будет лучше для Волшебного сообщества, чтобы предотвратить панику.
— Война сама по себе вызывает панику, — заметил Гарри и шагнул вперёд, вставая рядом с Полуночником, оставив Ремуса позади. — Пожалуйста, сэр, переходите сразу к делу.
Губы Скримджера на краткое мгновение сжались в тонкую полоску, а потом он прочистил горло.
— Конечно, — перешёл он на деловой тон. — Я хотел бы обсудить ходящие о вас слухи: о пророчестве и этой вашей «избранности». — Гарри молчал, и Скримджер продолжил: — Уверен, вы обсуждали это с Дамблдором и вашими опекунами.
Гарри скрестил руки на груди.
— Я прекрасно осведомлён о последней попытке общественности переложить на мои плечи груз этой войны, — ровным голосом ответил он.
Скримджер переступил с ноги на ногу.
— Ну да, на это, вероятно, можно посмотреть и с такой стороны, — спокойно ответил он. — Значит, если я правильно понимаю, вы не верите в эти слухи. — Гарри продолжал молчать. — Понятно. Если задуматься, то, наверно, вовсе и неважно, «Избранный» вы или нет. Всё дело в восприятии. Волшебное сообщество считает вас героем, символом надежды. Сколько раз вы уже сталкивались с Тем-Кого-Нельзя-Называть?
Гарри не нравилось, к чему вёл Скримджер. «Символ» был лишь эвфемизмом для козла отпущения.
— Больше, чем хотелось бы помнить, — напряжённо ответил он.
Скримджер понял, что было ошибкой упоминать Волдеморта, и виновато улыбнулся.
— Понимаю, Гарри, — сказал он. — Понимаю. Я просто пытался донести одну мысль. Сама идея о том, что рядом с нами есть кто-то, кому судьбой предназначено победить Того-Кого-Нельзя-Назвать, даёт людям надежду. Понимаете, к чему я веду? Я должен заботиться о том, как будет лучше для Волшебного сообщества. И я буду признателен, если вы, Гарри, согласитесь помочь мне с этим, встав на сторону министерства и дав всем стимул бороться.
Гарри потрясённо уставился на Скримджера, не веря своим ушам. Да как министр смел просить его о подобном после всего, что министерство сделало с ним в прошлом? Судя по рычанию Полуночника, не он один думал, что Скримджер окончательно зарвался.
— И с чего же вдруг я должен хотя бы задуматься над этим? — спросил Гарри.
— Что ж, некоторые бы сказали, что это ваш долг...
— Я так не считаю, — перебил его Гарри. Он не позволит Скримджеру сыграть на чувстве вины. У министра не было права просить его о чём-либо. — Я не «встану на сторону» организации, испортившей мне жизнь. Где было министерство в прошлом году, когда Дамблдор пытался подготовить «Волшебное сообщество» к возвращению Волдеморта? Где было министерство, когда моего крёстного посадили в тюрьму без суда и следствия? Где было министерство, когда Волдеморт и Пожиратели смерти ворвались в Отдел Тайн и едва не убили Ремуса? Единственное, что делало министерство, это ставило под вопрос мою вменяемость, а потом появилось на всё готовое по окончанию битвы.
— Ну-ну, Гарри, — напряжённо отозвался Скримджер. — Все эти события произошли до того, как я стал министром. Теперь всё не так. Я меняю министерство к лучшему, но мне нужна ваша помощь. Всё, что от вас требуется, это иногда появляться в министерстве. Это всех воодушевит, разве нет?
— И создаст впечатление, что ты, Гарри, работаешь на министерство, — пробормотал Ремус так, чтобы только парень его услышал. — И всякий раз, когда ты там будешь появляться, куча репортёров будет ждать от тебя комментариев о деятельности Скримджера.
Гарри спустился с крыльца и встал на землю, покрытую снегом.
— Значит, вы хотите внушить всем мысль, что я поддерживаю действия министерства? — спросил он. — И вы хотите рискнуть всеми работниками, ведь Волдеморт быстро узнает об этом безумном плане? А ещё хотите намекнуть, что исход этой войны ложится на мои плечи?
Скримджер явно почувствовал себя не в своей тарелке.
— Ну, я бы так не сказал...
— Но ведь это правда, — просто сказал Гарри. — Я не одобряю действия министерства. Я не одобряю того, что вы упрятали Стэна Шанпайка в тюрьму. Лишь благодаря Стэну я сейчас здесь, а не валяюсь в какой-нибудь канаве. В ту ночь, когда я сбежал, Стэн готов был рискнуть всем и чуть не лишился сознания, думая, что я Пожиратель смерти. Быть не может, чтобы он был одним из них.
Скримджер глубоко вздохнул и, прищурившись, уставился на Гарри.
— Я и не ждал, что вы поймёте, в какие времена мы живём, — прорычал он. — Вам всего лишь шестнадцать лет...
— И, очевидно, я лучше понимаю происходящее, чем вы, — со злостью сказал Гарри. Ему было совершенно наплевать, что он говорит с тем, кто мог сильно осложнить ему жизнь. Гарри осознавал лишь то, что Скримджер поступил крайне плохо, посадив Стэна в тюрьму. Всё это слишком напоминало ему о Барти Крауче, без суда засадившем Сириуса за решётку. — Вам наплевать, виновен ли тот, кого вы арестовываете, или нет, в точности как Фаджу было наплевать на то, вернулся ли Волдеморт на самом деле! Вы тратите всё своё время, беспокоясь об имидже министерства, а должны беспокоиться о том, что люди умирают! Вы хотите, чтобы люди считали, что эту войну выиграет за них кто-то другой, что им не нужно готовиться к битве, которая уже стоит у них на пороге!
Несколько мгновений напряжённой тишины потребовалось Скримджеру, чтобы восстановить самообладание, но Гарри продолжал ощущать исходящую от него злость.
— Вы рассчитываете, что женщины и дети выстоят против Того-Кого-Нельзя-Называть и его пособников? — наконец спросил Скримджер.
— А вы рассчитываете, что выстою я? — огрызнулся Гарри. — Вы только что сами сказали, что мне всего шестнадцать, но всё же рассчитываете, что я закрою собой авроров и опытных взрослых, чьи знания наверняка превышают мои. Вам плевать на то, что будет со мной, министр. Я для вас лишь универсальный талисман. Дамблдор, Сириус и Ремус видят во мне человека, у которого есть будущее. Они делают всё возможное, чтобы дать мне хотя бы небольшой шанс выжить в этой войне. Они понимают опасность. Они не боятся потратить лишнее время, чтобы подготовить студентов, которые желают этого. А что делаете вы?
Скримджер сделал шаг к Гарри. Весь его вид говорил о том, что он едва сдерживает гнев.
— Я готовлю тех, кто будет напрямую вовлечён в эту войну, — процедил он сквозь зубы. — У Волшебного сообщества не будет и шанса, если авроры не будут готовы.