– Димулечка, братик любимый! – отчаянно взмолилась я. – Ну пожалуйста! Я же тебя никогда почти ни о чём не прошу.
Брат, видимо, почувствовал, что я готова вот-вот разреветься, и ему стало меня жалко.
– Ну… Я постараюсь. Говори, что надо-то. Да не верещи, всё сделаю, спокойно объясни только.
Я собралась с духом и как можно спокойнее попросила Димку найти старое объявление о наборе в секцию Айкидо, продиктовать номер телефона. Димка, молодчина, мгновенно нашёл и продиктовал. Даже ничего спрашивать на стал, хотя я до замирания сердца боялась, что он, решив, что его опять хотят запихнуть в секцию к Олегу Ивановичу, всё-таки бросит трубку.
Теперь – самое главное. Слабея от страха, я набрала продиктованный братом номер.
Олег Иванович ответил сразу. И я шёпотом, чтобы Виктор Семёнович не слышал, рассказала про происшествие с Питоном.
Олег Иванович выслушал, поблагодарил, пообещал, что всё разузнает и примет меры, чтобы помочь Максиму и в этой проблеме. Потом он сказал, искренне так, тепло: “Спасибо тебе, Люба, хороший ты человек. Не переживай, всё будет в порядке”.
Только вернув телефон охраннику, я ахнула про себя. А откуда Олег Иванович узнал моё имя? Ведь я не представлялась. Узнал по голосу? Значит, запомнил голос ещё с того раза, когда в сентябре приводила к нему своего малого? Ну и память! Но ведь я и тогда, кажется, имя своё не называла…
В конце концов, продолжая уже на уроке размышлять над этим, я поняла, что он просто меня “вычислил”. И что про меня, про то, как относится ко мне Максим, а может, и как я отношусь к Максиму, он узнал от Сашки, этот-то наверняка обо всём давно догадался и рассказал Олегу Ивановичу.
Но злости на болтуна Сашку я не чувствовала, на него вообще трудно было злиться, он, несмотря на все свои выходки, был такой же доброй душой, как и Максим. Не случайно они так крепко дружили. Я даже благодарность какую-то к Сашке почувствовала. Теперь вот и Олег Иванович знает про меня, знает про моё отношение к Максиму. Только сам Максим пока ни о чём ещё не догадывается…
Сашка всё время шептался о чём-то с Максимом, и Светлана Васильевна, проводившая урок, наконец не выдержала, сделала им замечание и даже сказала, чтобы Максим пересел к Сорокину. И Максим пересел! К Сорокину! Вместо того, чтобы просто извиниться! И теперь мне, чтобы увидеть Максима, нужно было поворачиваться назад, тогда как раньше могла смотреть на него хоть весь урок подряд.
Сначала я ужасно расстроилась. Но когда первый раз, не удержавшись, обернулась к Максиму, то встретилась с его взглядом. И Максим, как обычно в таких случаях, торопливо и смущённо отвёл глаза, сделал вид, что что-то небывало интересное увидел в своей тетради. Он всё такой же! Робкий и чистый мальчик, что из того, что он так отчаянно и жестоко лупит эту шпану, которая сама же к нему привязалась! И пересел он из-за меня! Чтобы ему удобнее было глядеть на меня!
И потом, сколько я ни пыталась себя сдерживать, ещё много раз оборачивалась, чтобы взглянуть на Максима, и на алгебре, и на других уроках (хорошо ещё, что не я одна, многие оборачивались посмотреть на героя дня). И сколько я ни оборачивалась, всё время встречалась со взглядом Максима. И он каждый раз смущался и утыкался в тетрадь. А у меня внутри теплело от нестерпимой нежности, а сердце сжималось от страха за него. Олег Иванович обещал, что всё будет хорошо, я ему верила, но всё равно было очень страшно…
А после уроков была драка… О которой ещё долго потом судачили в школе. Драка, после которой грозный Тайсон тоже попал в больницу.
Но и Максиму очень сильно досталось. С виду – даже гораздо больше, чем Тайсону. У Тайсона ни одного синяка на лице не было, а на лицо Максима страшно было взглянуть. Просто распухшая залитая кровью маска, а не лицо… Я близко не стала к нему подходить. Вряд ли бы ему понравилось, если бы девочка, на которую он так смотрит, увидела его страшно избитым и шатающимся от слабости. Ему, как и любому мужчине хотелось, конечно, всегда выглядеть сильным, особенно в глазах любимой…
Сашка, молодец, ни на шаг не отходил от Максима, поддерживал его, отгонял чересчур любопытных. Когда они с Максимом пошли домой, им прямо возле школы вышли навстречу мама Максима и Олег Иванович.
Бедная тётя Марина! Даже не представляю, что она пережила, увидев сына таким. Я наблюдала за ними издалека, меня никто, кроме Олега Ивановича, не заметил. Олег Иванович поговорил о чём-то с Сашкой, потом стал успокаивать маму Максима.