Мысли девушки — женщины? — перенеслись на несколько часов назад. Очередной вечер, очередной сеанс терапии. Только сегодня её врач — терапевт — был необычно молчалив. Она разделась и привычно легла в капсулу терапии. В её кожу впились сотни микроскопических игл, буквально проникающих в поры организма. Это было не то чтобы больно… скорее необычно. Затем она погрузилась в сон, пока её организм исправно очищался, а кровь наполнялась временными антителами. Ну, как она поняла — она вообще мало понимала в медицине.
Как ей объяснили ещё восемь лет назад, в её кровь вгоняли искусственные антитела, этаких т-киллеров, ботов, которые в течении всей своей жизни занимаются расщеплением в её крови того, что должно её убить. Проблема в том, что эти микроскопические роботы не могли работать долго. Они изнашивались. Технологии ещё не развились настолько, чтобы можно было ввести в кровь наноботов и забыть о болезнях. Роботы в организме проводили полную очистку крови, но их… гм… фильтры засорялись, переставали действовать. В общем, машины выходили из строя. Дальше было необходимо вывести их из организма. В противном случае, они перестанут функционировать окончательно и начнут скапливаться мертвыми телами в сосудах, тем самым образуя тромбы.
Стоит тромбу образоваться где не надо… это ещё пол беды! А если они закупорят вход в сердце? Она не знала, могли ли машины скопиться в таком количестве в каком-нибудь отсеке сердца, — они же микроскопические, их нужно очень много для этого — но фантазия уже давно нарисовала ей, как больно — а ещё глупо — будет умирать от того, что тебя же и лечило. Другого выхода у Фейт не было. Как и альтернативы. Не вводишь наноботов — кровь окончательно засоряется и умираешь.
Это было её единственное спасение. Впрочем, бессмысленное. Это было даже не лечение. Нельзя называть лечением симптоматическую терапию. Какой смысл в очищении крови от мусора, если источник мусора не найден?.. Если уж на то пошло… Девушка — нет, всё же женщина — была уже мертва. Ещё восемь лет назад. То, что происходило сейчас — не более, чем агония умирающего организма, пытающегося протянуть подольше. Попытка утопающего набрать последний глоток воздуха. Протянуть чуть подольше… чтобы что? Чтобы умереть позже. Хотя бы на несколько секунд.
К компании ботов, непрерывно циркулирующих в крови, присоединялась особая диета и чаи, которые несколько уменьшали уровень загрязнения, облегчая работу ботам. Вот только… это ведь тоже не лечение. А сегодня она узнала ещё кое-что.
Открыв глаза, она выбралась из капсулы и принялась одеваться. Врач, видевший голых пациентов каждый день, что-то тарабанил на клавиатуре, стоя перед своим рабочим столом. К женщине он был повернут спиной, однако Фейт не оставляло в покое странное молчание её эскулапа. Обычно он был более… дружелюбен.
— Док, что-то случилось? — наконец спросила она, когда вся одежда оказалась на ней.
Сухие пальцы старика, мелькавшие над клавиатурой, замерли. Женщина обратила внимание на то, что правая рука — единственная видимая конечность с её ракурса — врача мелко подрагивает.
Это о многом говорила опытнейшему ПВП-лидеру. Игры — не только развлечение, но и развитие некоторых навыков.
— Сколько? — совсем как в боевиках поинтересовалась Фейт.
— Что?.. — хрипло спросил он, поворачиваясь. Дрожащие руки скрылись за спиной врача.
Женщина поморщилась. Ну вот в боевиках всегда так — спрашивают «сколько» а им в ответ сразу целую инструкцию. Почему в жизни так не работает?
— Мне осталось. Сколько? — женщина поджала губы.
Глаза врача забегали. Он сглотнул.
Наконец Фейт не выдержала:
— Ну хватит. Мы оба понимаем, что я не жилец. Я живой труп уже как восемь лет. Мы оба знаем, что всё вот это, — она махнула рукой за спину, подразумевая капсулу, — обычное симптоматическое лечение.
Внутренняя девушка внутри Клаустрофобии хмыкнула:
«Это ж надо! Слова ещё умные какие-то помнит — «симптоматическое». Ну и ну!»
Мужчина опустил глаза и весь как-то сжался, тут же визуально уменьшившись в размерах. И это при том, что он был выше Фейт. Губы мелко дрожали. Только сейчас Клаустрофобия обратила внимание на то, как много прошло времени. Восемь лет назад это был ещё крепкий мужчина средних лет, сейчас же… Седые волосы кое-как прикрывали проплешины на голове, покрытые пигментными пятнами. Дряблая шея и целая горсть морщин на лице говорили о том, что перед ней уже не мужчина. Это был старик.