— Запросто! — и Хэйтэн залихватски взмахнул рукой.
Лучше бы он этого не делал…
— Ничего! — хихикая заверила Вириэна. — Раона всё исправит… верно?
— Обязательно. — мечтательно глядя на небо ответила та, и деревья вернулись на положенные места как ни в чём не бывало — живые и здоровые.
— А пойдёмте обратно! — вспомнил Амит. — Там в «Бесе…» за всю ночь заплачено!!
— А ты почему ещё не выпил? — возмутился Ниам.
— Пей до дна, пей до дна, пей до дна!! — заорали все хором.
Отказать было невозможно. Ну, леший, вот тебе и день рожденья в одиночестве!..
— Гитару!!! Гитару сюда!! — завопил кто-то из-под стола (что примечательно).
Стол находился под потолком, а на столе, удобно скрестив ноги и играя в карты, расположились я, Лас, Эноллаира, да в общем, весь наш курс, за исключением Вириэны и Дэирка — последние, пошептавшись таинственно, смылись по, несомненно, важному делу.
Кто вопил под столом никто так и не понял — перегнувшись и глянув вниз, никто никого не обнаружил. Стол опасно накренился.
— А что? Хорошая идея. — флегматично заявил Хэйтэн и выдернул из воздуха гитару.
В данный момент он и не такое мог отколоть.
— А я такую девушку увиииидел!! — ударил он по струнам. — Что красивей ни в жизнь ты не найдё-о-о-ошь!! Везде с ней в воздухе витает запах лилий!! И сам ты с ней как будто бы цветёшь!!!
— Что за бред, Хэйтэн! — возмутился Амит, выдернув у него гитару из рук. Петь начал, однако, Ниам. Притом таким низким, пробирающим голосом, какого от него никто не ожидал.
— Ну нет! Слушать ужастики я не согласна!! — взвыла Моника, выдрав у ошалевшего от такого напора Амита гитару. И сунула Шатру. — Играй!
Тот коварно усмехнулся, но гитару взял.
— Так, притормозим!! — возмутилась Вириэна, выдирая у него гитару и суя её… мне.
— Ну давай. — поддержал меня Лас.
Нет, я умею играть, просто давно гитару в руки не брал. Да и что петь? А и… сирены с ним, сочиню походу дела!
…и ударил по струнам…
…где-то далеко-далеко…
Фиолетовые губы искривляются в тонкой усмешке.
— Всё, как вы и планировали, Мастер…
— Хорошо. — удовлетворение. — Можешь идти… твой долг отдан.
Дроу склоняется в насмешливом поклоне, шагает к выходу…
— Постой… всё, как планировалось, да не совсем… — Ниархарра недоумённо вздёргивает бровь. — …Как ты выжила?
Она чуть прикрыла блеснувшие алым глаза.
— Он меня отпустил… — и ушла, аккуратно прикрыв дверь.
— Во чудак человек, а? — озадаченно произнёс мастер, обращаясь к собеседнику.
— Это он чудак? На себя посмотрите! — в отчаянии восклицает тот, совсем запутавшись…
…после того, как я спел, гитару у меня отобрали и почему-то наказали мне больше не наливать. Что-то я не понял, почему? Сейчас гитара находилась у Ласа, и тот наигрывал какой-то романс, посвящённый Эно. Та млела и не забывала грызть мясо, нагло таская его прямо из-под носа вернувшихся к карточной игре остальных. Хэйтэн, кстати, уже выбыл и, как и я, наблюдал за игрой.
Все мы уже давно явно не соображали что делали, но мне было всё индифферентно.
— Слушай, Мир… — внезапно совершенно трезвым голосом начал Хэйтэн. Я насторожился, пытаясь прогнать хмель из головы, — не получилось. — А почему ты… — тут он споткнулся. — Почему ты не принял предложение Зарга? — наконец проговорил.
Я хмыкнул.
— Ну ты придумал, сам сравни, какой-то заныкавшийся в подземелье маг, за голову которого назначена жуткой величины награда, со своими запрещёнными заклинаниями, или целая разрешённая, полная мощнейших заклинаний библиотека! Кстати, как насчёт неё?
— Доступ разрешён! — заулыбался Хэйтэн. — Отец обещал! Можешь прямо завтра туда завалиться. Так что, своё обещание я выполнил.
— Я тоже. — напомнил я.
И тут Хэйтэна опять как-то переклинило.
— Слу-у-ушай, а мы про ту дроу забыли… ты что, убил её?
— Нет. Я её отпустил…
— Кха! Кх… кха!! — воздушник подавился косточкой, вытаращив фиолетовые глаза, но, наконец, откашлялся. — Ты дурак? Зачем?
Я пожал плечами. Но тут партия закончилась полным проигрышем Нороя, и Хэйтэн отвлёкся на новую игру. Я с удобством растянулся на краешке стола, любуясь звёздным небом и вдыхая свежий воздух. Нет, правильно Лас сказал, без крыши этот трактир куда уютнее…
А про дроу… кто бы мне самому сказал, почему? А, ладно, будем считать, я совершенно внезапно вспомнил, что эта раса — вымирающая…