— Зачем?
Лок опустился на колени и почесал щетину под губой. Потом показал на капли воды, летевшие к ним через остров.
— Старуха. Она была там. И ее ноша.
Стервятники взлетали из-под его руки в воздухе, обтекавшем скалу. Фа отпустила Лока, когда он заговорил о старухе. Но он продолжал смотреть ей в глаза.
— Она была там…
Оба ничего не могли понять и замолчали. Фа снова нахмурилась. Ее невозможно было обмануть. Что-то загадочное исходило от старухи и плавало в воздухе вокруг ее головы. Лок умолял Фа поверить ему:
— Я обернулся и упал.
Фа опустила веки и сказала строго:
— Я так не вижу.
Нил уводила Лику за другими. Фа тоже пошла, будто Лока не было вообще. Он послушно плелся за ней, понимая свою оплошность, и все же повторял на ходу:
— Я обернулся к ней…
Люди дожидались их впереди на тропе. Фа крикнула:
— Мы идем!
Ха ответил ей:
— Тут ледяная женщина.
Впереди и выше Мала лежала падь, забитая слежавшимся снегом, до которого еще не дотянулось солнце. Собственная тяжесть и стужа, а в начале ранней весны ливни превратили его в лед, который грозно нависал, и между отсыревшей кромкой и нагретой скалой лилась вода. Хотя раньше люди никогда не видали, чтобы ледяная женщина еще жила здесь, когда они возвращались со своей зимовки у моря, никто не подумал, что Мал повел их в горы прежде срока. Лок забыл про свое падение и про удивительную, ни с чем не сравнимую новизну запаха водных брызг и кинулся вперед. Он стал рядом с Ха и закричал:
— Оа! Оа! Оа!
Остальные подхватили возглас:
— Оа! Оа! Оа!
Средь вечного шума водопада голоса их были слабы и немощны, но стервятники их расслышали и насторожились, но потом плавно продолжили полет. Лику кричала и подкидывала вверх маленькую Оа, сама не зная зачем. Новый человечек вновь проснулся, облизнул губки розовым, как у котенка, язычком и поглядел сквозь пряди за ухом у Фа. Ледяная женщина свисала над людьми и впереди их. Хотя смертоносная вода струилась из ее чрева, она была неподвижна. Люди замолчали и заторопились уйти, пока ока не исчезла за скалой. Молча дошли они до скал у водопада, где огромный утес рассматривал свою подошву в хлопьях белой пены и воронках. Здесь вода переливалась через порог, такая чистая, что через нее все было видно. Водоросли тут не шевелились тихо и торжественно, а бурно трепетали, точно рвались в побег. Близ водопада скалы были покрыты влагой и папоротники нависали над пустотой. Люди чуть глянули на водопад и заторопились дальше.
Над водопадом река струилась через долину и исчезала в горах.
Сейчас, в конце дня, солнце спустилось в долину и пламенем отражалось в воде. По ту сторону река омывала крутую гору, темную, не глядящую на солнце; но эта сторона не была такой неприступной. Тут был косогор, косой уступ, который плавно соединялся с другим утесом. Лок не смотрел ни на остров, где никто из людей не бывал, ни на гору на другой стороне долины. Он заторопился вслед за людьми, вспоминая, как спокойно на этом уступе. Снизу их защищала вода, потому что течение сбросило бы любого врага в водопад; а утес над уступом был доступен лишь горным козлам да птицам. Спуск с уступа к лесу преграждала такая трясина, что его мог защитить даже один человек, вооруженный палицей. И по этой тропе на крутом утесе над каскадом брызг и мятежными водами не ходил ни один зверь, ее протоптали лишь ноги людей.
Когда Лок повернул в конце тропы, лес за его спиной потемнел и тени из долины поднялись к уступу. Люди шумно располагались на земле, но Ха с размаху опустил дубинку, так что колючки на конце ее впились в почву у его ног. Он присел и принюхался. Люди сразу замолчали, став полукругом перед пологим откосом. Мал и Ха с палицами в руках крадучись взобрались на низкий земляной склон и осмотрелись.
Но гиены ушли. Хотя их запах еще пластался по каменной крошке и по тощей траве, произраставшей из праха многих поколений, это был запах вчерашнего дня. Люди увидели, что Ха теперь держит палицу уже не как оружие и расслабились. Они поднялись вверх еще на несколько шагов и остановились у откоса, где закатные лучи солнца делали их тени косыми. Мал удержал кашель, который бился у него в груди, повернулся к старухе и стал ждать. Она стала на колени и положила в центре отлога глиняный шар. Потом раздвинула глину, распластала и разгладила ее поверх прежнего слежавшегося на земле слоя. Она низко склонилась над глиной и подула. В глубине откоса стоял высокий утес с нишами по бокам, и в этих нишах были заготовлены кучи хвороста, сучьев и больших веток. Старуха быстро подошла к кучам, взяла сучки, листья и сухое, трухлявое бревнышко. Она разложила их на распластанной глине и начала дуть. Показался дымок, затем в воздухе мелькнула первая искра. Сучки затрещали, красный с синеватым отливом язычок огня побежал по дереву и поднялся вверх, осветив щеку старухи. Ее глаза заблестели. Она снова сходила к впадинам, подкинула еще дров, и огонь предстал перед ними в полном великолепии своего пламени и в короне искр. Она принялась мять влажную глину, выпрямляя края, и теперь огонь оказался в центре плоского круга. Тогда она выпрямилась и произнесла:
— Огонь снова проснулся.
2
В ответ люди радостно зашумели. Они поспешили на откос. Мал сразу сел у костра и начал греть руки, а Фа и Нил притащили еще дров и уложили их рядом. Лику тоже взяла ветку и протянула ее старухе. Ха присел на корточки рядом с утесом, поерзал и удобно прислонился к нему спиной. Его правая рука отыскала и подняла камень. Он показал его людям.
— Я вижу такой камень внутри себя. Вот Мал рубит им сучья. Смотрите! Этот край может рубить.
Мал взял камень у Ха, прикинул на ладони, сперва нахмурился, вспоминая, затем улыбнулся людям.
— Этим камнем я рубил, — сказал он. — Смотрите! Тут я держу его большим пальцем, а тут беру в руку тупой конец.
Он поднял камень и энергично показал, как им можно пользоваться.
— Замечательный камень, — сказал Лок. — Он ждал нас. Он лежал у костра и никуда не ушел, пока Мал не появился здесь.
Лок поднялся и глядел со склона поверх земли и камней. Никто не ушел, ни река, ни горы. И откос их дождался. Вдруг его охватил поток радости и восторга. Все их дождалось, дождалась и Оа-весна. Теперь она торопила к жизни вкусные ростки и побеги, откармливала личинки, источала запахи из почвы, распускала набухшие почки на ветках кустов и деревьев. Он запрыгал по уступу над рекой, широко разведя руки.
— Оа!
Мал отодвинулся от огня и осмотрел край откоса. Он присмотрелся к земле, убрал редкие сухие листья и звериный помет под скалой. Потом присел на корточки и выпятил грудь.
— Вот тут сидит Мал.
Он нежно погладил камень скалы, как Лок или Ха могли бы приласкать Фа.
— Мы вернулись домой!
Лок вернулся с уступа. Он поглядел на старуху. Свободная от ноши с огнем, она уже не была такой чуждой и отстраненной от остальных. Теперь он не боялся смотреть ей в глаза, говорить с нею и даже верил, что она ответит ему. А говорить ему хотелось, чтобы лучше скрыть от других ту тревогу, которую всегда вызывало у него пламя костра.
— Ну вот, огонь снова в своей пещере. Тебе тепло, Лику?
Лику перестала лизать малую Оа и отодвинула ее ото рта.
— Есть хочу.
— Завтра мы отыщем еду и накормим всех людей.
Лику показала на малую Оа.
— Она тоже хочет есть.