— Молчи!
Лок не слышал. Он горячо говорил:
— Я видел другого. Ха упал в реку. Другой приходил и рассматривал откос.
Фа дернула его за руку. Сверток она прижимала к груди.
— Не говори! Оа позволит услышать ледяным женщинам, и они обрушатся!
— Разреши мне пойти с тобой!
— Ты мужчина. Там страх. Возвращайся!
— Я не хочу ничего видеть или слышать. Я буду с тобой. Разреши.
Фа отвернулась и стала карабкаться по расщелине, а Лок торопился по ее следам. Она остановилась и гневным жестом велела ему возвращаться назад, но, когда она двинулась вперед, он пошел тоже. Фа снова остановилась, потом заметалась взад-вперед среди утесов, молча посылая Локу страшные гримасы и скаля зубы, но он все равно не уходил. Путь назад приводил к Локу-другому, который был до ужаса одинок. Наконец Фа отступилась и больше не смотрела на него. Она пробиралась вверх по расщелине, и Лок крался за нею, лязгая зубами от стужи.
Здесь уже не было следов воды под ногами. Вместо нее были высокие ледяные валуны, которые намертво пристыли к утесу, а с теневой стороны, под боком у каждой громады лежал снежный сугроб. Лок снова ощутил все невзгоды зимы и страх перед ледяными женщинами, так что потянулся к Фа, будто к жаркому костру. Над головой у них виднелась узкая полоса неба, холодного, сплошь усыпанного звездами, и там проносились хлопья облаков, которые приглушали лунный свет. Теперь Лок видел, что лед карабкается по бокам расщелины, как плющ, широкий внизу, распускающийся выше тысячью усиков и плетей, на которых блистали белые листья. Лед был у Лока под ногами, обжигая их, и они совсем окоченели. Вскоре он побежал на четвереньках, и руки тоже замерзли не меньше, чем ноги. Спина Фа шевелилась впереди, и он шаг за шагом шел за ней. Расщелина раздвинулась, здесь было светлее, и он увидел прямо перед ними голую вертикальную кручу. Внизу, на левом склоне, лежала полоса сплошной черноты. Фа подползла прямо к этому мраку и нырнула в него. Лок пополз за ней. Он оказался в такой теснине, что задевал обе стены раздвинутыми локтями. Но он сумел пробраться.
Свет ударил ему в лицо. Он сморщился и прикрыл глаза руками. Мигая, он посмотрел вниз и увидел глыбы, которые ярко блестели, ледяные валуны и густые синие тени. Он увидел ноги Фа, они были совсем близко, белые от холода, усыпанные блестящими льдинками, и ее тень, изменчивую на льду и скалах. Он глянул вперед и увидел клубы пара от их дыхания, которые поднимались вокруг, как тучки брызг у водопада. Он застыл на месте, и Фа стала исчезать в дымке собственного дыхания.
Пространство было огромное и совсем чистое. Его плотной стеной окружали скалы; и везде ледовые плющи ползли кверху и расползались вширь по скалам высоко над головой. Там, где они поднимались к священному долу, они становились все толще и наконец делались гигантскими, как стволы вековых дубов. Их высокие плети пропадали в ледяных гротах. Лок шагнул назад и посмотрел на Фа, которая уже поднялась выше, на другой край святилища. Здесь она опустилась на корточки и протянула сверток с мясом. Была полная тишина, даже гул водопада будто замолк.
Фа говорила тихо, почти шептала. Сначала Лок еще различал отдельные слова, «Оа» и «Мал», но крутизна не принимала их, они отлетали назад, а Фа снова кидала их все туда же. «Оа», — произнесли круча и огромный плющ, и другая круча за спиной Лока запела: «Оа, Оа, Оа». Теперь они уже не произносили отдельные слова, а пели их на одном дыхании. Пение росло, как вода во время прилива, и заполняло пространство, как вода, и вот оно уже обратилось в звенящее «А», которое оглушало Лока. «Болен, болен», — говорила крутизна в конце святилища; «Мал», сказали скалы за спиной, и весь воздух заполнило пение безбрежного накатывающегося прилива, над которым царила Оа. Шерсть на Локе поднялась дыбом. Он двинул губами, словно хотел сказать «Оа». Потом посмотрел вверх и увидел ледяных женщин. Пещеры, куда уходили плети огромных вьюнков, были их чреслами. Их бедра и чрева проступали из скалы в вышине. Они нависали так плотно, что небо казалось меньше, чем дол святилища. Тело переплеталось с телом, они наклонялись, сгибались, и заостренные их главы блестели под луной. Лок увидел, что чресла их подобны пещерам, синим и заполненным ужасом. Они отходили от поверхности скалы, и вьюнок был водою, которая пробивалась между, скалой и льдом. Волна звука накатилась на них.
— Аааа, — пела скала. — Аааа…
Лок упал ниц, пряча лицо в лед. Хотя иней сверкал на шкуре, он был весь в поту. Он ощущал, как падь сдвигается вбок. Фа дергала его за плечо.
— Пойдем!
В животе у него было такое ощущение, словно он объелся травой и вот сейчас его вывернет наизнанку. Он ничего не видел, словно ослеп, лишь зеленые огоньки с неотвратимой беспощадностью плыли в черной пустоте. Глас святилища проник в него и теперь жил там, как голос моря живет в раковине. Губы Фа шепнули у него над ухом:
— Покуда они тебя не заметили.
Он вспомнил про ледяных женщин. Не поднимая взгляда от земли, чтобы не увидеть ужасного света, он пополз прочь. Тело у него стало безжизненным, мертвым, и он не мог управлять им. Оступаясь, он безвольно двигался за Фа, а потом они вылезли через расселину в круче, и падь перед ними повела их вниз, а там следующая расселина звала к долине. Он побежал за Фа и начал с трудом спускаться. Вдруг он упал и покатился вниз, перевернулся, неуклюже заскакал средь снега и глыб. Потом он сумел задержаться и привстать, он был слаб, оглушен и подвывал, как недавно скулила Нил. Фа подошла к нему. Она обняла его одной рукой, и он оперся на нее, глядя вниз, на тонкую ленточку воды в долине. Фа шепнула ему на ухо:
— Там чересчур много Оа для мужчины.
Он обернулся и спрятал голову у нее на груди.
— Я испугался.
Оба помолчали. Но в них глубоко проник холод, и тела их снова тряслись от дрожи.
Уже преодолев немного свой страх, но все еще объятые холодом, они начали ощупью спускаться по склону, который становился все отвеснее, и вот уже гул водопада встречал их. Теперь Лок нашел откос внутри себя. Он стал рассказывать Фа:
— Другой на острове. Он великий прыгун. Он был здесь, на горе. Подходил к откосу и смотрел вниз.
— Где Ха?
— Упал в воду.
Облачко пара от дыхания на миг окутало ее, и из этого облачка прозвучали ее слова:
— Никакой мужчина не упадет в воду. Ха на острове.
Потом она помолчала. Лок изо всех сил пытался увидеть в себе, как Ха прыгает через поток на остров. Но так и не смог увидеть. Фа заговорила вновь:
— Другой — это женщина.
— У него запах мужчины.
— Все равно должна быть еще другая женщина. Разве может мужчина выйти из чрева мужчины? Значит, была и женщина, а потом другая женщина, и еще другая. Самая первая.
Лок пробовал это понять. Пока были женщины, была и жизнь. Что могут мужчины, кроме как вынюхивать и видеть внутри себя? Смирившись, он не пытался сказать Фа о том, что видел другого, или о том, как видел старуху и при этом понимал, что его самого та не видела. Вдруг все картины и даже мысль о словах оставили его, потому что теперь они добрались до того места, где тропа круто падала вниз. Молча начали они спускаться, и рев воды захватил их, ударяя в уши. Лишь когда они оказались на уступе и рысцой помчались к откосу, он вспомнил, что пошел искать Ха, а возвращается без него. Словно ужас святилища все еще гнался за ними, оба бежали изо всех сил.