Кто-то подходил. Лок заслышал шаги, а старик, который неустанно жевал, не услышал. Человек обошел вокруг дерева, увидел старика, застыл и взвыл от злости. Это был Хвощ. Он выскочил на прогалину, подбежал к костру, и заорал, что было сил. Из лиственных пещер выползали люди, мужчины и женщины. Темнота над землей скрывала их, и Хвощ пнул бревна костра ногой так, что разлетелись искры и вспыхнули языки пламени. Потом бурный всплеск огня вытеснил мрачную темноту и озарил людей, стоявших под тихим, чистым небом. Старик орал возле бревен; Хвощ тоже орал, показывая на него, и полная женщина появилась из пещеры, с новым человечком, висящим на ее плече. Внезапно люди кинулись к старику. Он вскочил в одно из бревен, поднял деревянный лист и замахнулся. Сытая женщина закричала на людей, и начался такой гвалт, что птицы, шумно хлопая крыльями, взлетели с деревьев. Голос Старика был теперь мрачным, как опустившаяся темнота. Люди чуточку успокоились. Туами, который ничего не говорил, но все время держался рядом с сытой женщиной, теперь наконец произнес что-то, и люди шумно поддержали его. Старик показывал на голову оленя, лежащую у костра, но люди дружно повторяли вновь и вновь все то же слово и, если верить слуху, придвигались все ближе. Сытая женщина юркнула в пещеру, и Лок увидел, что все сосредоточенно смотрят на вход. Она появилась, но не с новым человечком, а со знакомым зверем, который так и колыхался. Люди завопили и забили в ладони. Они быстро разбежались и возвратились, неся выдолбленные деревяшки, и зверь с плеча сытой женщины помочился в каждую. Люди выпили, и Лок видел при свете костра, как шевелились их кадыки. Старик махал руками, пытаясь вернуть их в пещеры, но они отказывались идти. Они вновь направились к сытой женщине и получили еще питья. Полная женщина сейчас уже не улыбалась, она взглянула на старика, на людей, а потом на Туами. Тот стоял вплотную к ней, улыбка расползалась по его лицу. Сытая женщина попыталась вернуть зверя снова в пещеру, но Хвощ и другая женщина не позволили ей сделать это. Тут старик кинулся вперед, и в толпе началась драка. Туами стоял в стороне и смотрел на людей так, словно они были нарисованы его палкой в воздухе. Подбежали еще люди. Толпа кружилась на месте, все время дергаясь, а полная женщина визжала. Колыхающийся зверь спрыгнул с ее плеча и тут же пропал. Несколько человек бросились плашмя на него. Лок услышал лопающийся звук, и куча лежащих сделалась пониже. Затем люди расползлись по сторонам, и открылся зверь, распластанный по земле, в точности как олень, которого рисовал Туами, но гораздо больший и гораздо более мертвый.
Лок зевнул. То, что он видел, было недоступно его пониманию. Глаза его закрылись, раскрылись снова. Старик поднял к небу обе руки. Он повернулся к людям, и голос его звучал так грозно, что они затряслись от испуга. Потом попятились. Сытая женщина тут же шмыгнула в пещеру. Туами куда-то пропал. Голос старика загремел, прервался, руки упали. Теперь везде наступила тишина и остался лишь страх, да запах кислятины от дохлого зверя.
Сначала люди молчали, чуть присев и отшатнувшись. Вдруг одна из женщин рванулась вперед. Она завизжала на старика, хлопая себе по животу, и уставила в него свои сморщенные груди, открыв их напоказ, а потом плюнула в его сторону. Люди снова задвигались. Они кивали и орали. Но старик перекричал их, добился тишины и показал на оленью голову. Наступило молчание. Взгляды людей были направлены вперед и вниз, на оленя, который все рассматривал Лока маленьким глазом через дырку в густой листве.
В лесу за прогалиной послышался шум. И люди тоже, хотя и не сразу, этот шум услышали. Там кто-то выл. Кусты терновника заколебались, разошлись; Каштан, у которого левая нога была покрыта кровавыми потеками, возник в просвете, он скакал на одной ноге, опираясь на Куста. Увидав костер, он упал на землю, и одна из женщин кинулась к нему. Куст приблизился к людям.
Веки Лока безвольно опустились и тут же раскрылись вновь. На одну секунду, словно во сне, он увидел внутри себя, как он рассказывает Лику про все это, а она, как и он сам, ничего не может понять.
Сытая женщина возникла возле пещеры, и с ней был новый человечек, который трепал ее грудь. Куст что-то спросил. В ответ послышался вопль. Та женщина, которая открывала напоказ свою дряблую грудь, теперь показывала на старика, на мертвое дерево и на людей. Каштан плюнул на оленью голову, а люди снова завопили и еще придвинулись. Старик поднял руки и заговорил визгливо, грозно, но люди только фыркали и смеялись над ним. Каштан стоял вплотную к оленьей голове. Глаза его сверкали в огне костра, как два ярких камня. Он достал прут из-под своей шкуры, а другой рукой поднял гнутую палку. Он и старик неотрывно смотрели друг другу в глаза.
Старик шагнул в сторону и торопливо заговорил. Он приблизился к сытой женщине, вытянул руки, пытаясь отнять у нее нового человечка. Она быстро нагнулась и вцепилась в его руку острыми зубами, как поступила бы на ее месте любая женщина, отчего старик взвыл и запрыгал. Каштан положил прут на согнутую палку и потянул на себя рыжие перья. Старик перестал дергаться и двинулся прямо на него, выставив вперед ладони и защищаясь ими от прута. Когда старик уже почти мог дотронуться до волос Каштана, он остановился и стиснул в кулак пальцы на правой руке, выставив вперед указательный. Затем провел этим пальцем в воздухе и показал им на одну из пещер. Люди молчали, почти не дыша. Сытая женщина рассмеялась коротким птичьим смехом и снова стихла. Туами пристально смотрел старику в затылок. Старик бросил взгляд на прогалину, всмотрелся в темноту под деревьями, затем снова перевел взгляд на людей. Все они ждали, не говоря ни слова.
Лок зевнул и передвинулся в дупле под верхушкой дерева, чтобы не видеть ни этих людей, ни их стойбище, обозначенное теперь лишь отраженными проблесками костра, играющими на древесных листах. Он поднял голову и посмотрел на Фа, приглашая ее прислониться к нему и выспаться, но она не обратила внимания на его призыв. Он видел ее лицо и глаза, которые зорко смотрели сквозь вьюнок, широко распахнутые, немигающие. Она была так сосредоточена, что, даже когда он коснулся ее ноги, не шелохнулась и все смотрела. Он увидел, что рот ее раскрылся, дыхание стало прерывистым. Она с такой силой сжала трухлявый сук, что дерево захрустело и рассыпалось в ее ладони. Несмотря на все утомление, это вызвало у Лока удивление, а потом испуг. Он увидел внутри себя, как один из новых людей взбирается на дерево, вздрогнул и принялся раздвигать вьюнок. Фа кинула быстрый взгляд в сторону, и лицо у нее было как у спящего, которого мучают ночные кошмары. Она сжала руку Лока и заставила его опуститься ниже. Там она обняла его плечи и спрятала лицо у него на груди. Лок обнял ее одной рукой, и при этом объятии Лок-внешний почувствовал, как по телу растекается радостное тепло. Но Фа ощущала совсем другие чувства. Она снова стала на колени, привлекла Лока к себе, положила его голову на свою грудь, а сама все смотрела вниз сквозь листву, и сердце ее тревожно колотилось где-то у самой его щеки. Он хотел посмотреть, что ее так сильно испугало, но когда он попытался освободиться, она так сильно прижала его к себе, что он видел лишь ее тяжелую челюсть и глаза, широко открытые, открытые всегда, смотрящие сосредоточенно.
Летучая стая вернулась в него, а тело Фа было таким теплым. Лок смирился, зная, что Фа его поднимет, когда новые люди заснут, и они сумеют убежать вместе с детьми. Он прижался к ней теснее, обнял ее обеими руками, передвинул голову ближе к громкому сердцу, а руки Фа крепко держали его, и стая, которая теперь снова кружила, плавно перешла в далекий мир сна, наступившего от тяжелой усталости.