Всё это сейчас было известно гостю и предполагалось использовать для второго дна создаваемой легенды. А может и не создаваемой? Может уже существующей? Потому что старец ещё и словами своими подтверждал свою общность с ведьмами:
— А-а, Санька?.. Да со своей невестой?.. И какими судьбами ко мне?
— Здравствуйте, Олег Павлович! — поздоровался Шульга, сходу показывая, что и он совсем не прост. При этом сумел скрыть своё удивление о такой информированности пасечника. Ведь считалось, что тому на весь мир плевать и он ничего не знает, что вне зоны интересов его пчёлок творится. — Поговорить надо, о делах мирских. Да и о вечности тоже…
— Надо же! Хе-хе!.. О вечности? — дед подошёл вплотную, делая вид, что подслеповато щурится, рассматривая больше девушку, которая после отлёта пчёл приоткрыла личико. — Ну с тобой, можно и поговорить… А девчонка пусть тут посидит.
И пошёл, не оборачиваясь, в сторону дома. При этом его походка резко изменилась, стала уверенной, молодцеватой, да и спина стала удивительно ровной. Настя же продолжала паниковать, сразу зашептав:
— Не уходи!.. Я сама здесь не останусь! Умру от страха.
— Да я и в дом заходить не собираюсь, — заверил её Шульга. — Мы вот там, на лавочке поговорим. И ты у меня на виду будешь.
Девушка лишь покорно вздохнула, соглашаясь. А парень поспешил за дедом Елохой. Тот, словно услышал шёпот нареченных, сразу уселся на лавку, дождался, пока гость тоже усядется, и в упор поинтересовался:
— Плохие вести для меня принёс?
— Мм… в некотором роде, — растерялся Александр.
— Сколько мне осталось? — ошарашил его следующий вопрос.
А ведь совсем иначе собирался Киллайд строить разговор. Теперь же даже и мысли не допускал, что можно на этого человека как-то оказывать мысленное воздействие или моральное давление. Да и подсознание подсказывало, что перед ним пакри. То есть существо, не поддающееся никакому гипнозу и проникновению в него никакого харби. И это существо со своей стороны тоже сумело рассмотреть нечто необычное в молодом парне, коль стало задавать такие вопросы.
Получалось, что можно быть более откровенным:
— В конце августа. И то не сразу обнаружат, а лишь через неделю. Причём дело тёмное: тело увезли якобы на экспертизу в область и где-то там и захоронили. А с хутором… Всё растащат и угробят… Деньги… и всё остальное — так и не найдут. Или не обнародуют.
— Месяц? — казалось бы, новость печальная, но старик обрадовано заулыбался: — Ещё и дело тёмное?.. Хе! Так это здорово! Значит, ещё напрячься время есть. Спасибо, что предупредил. Но… неужели только для этого приехал?
В самом деле, мемохарбу было бы плевать на какого-то пасечника, будь тот хоть трижды пакри или пятикратно колдуном. Но имелась одна тайна, которая лишь чуточку приоткрылась только в десятых годах двадцатого века, в прошлой жизни. Тогда нанятые им частные сыщики, вместе со специалистами официального сыска, отыскали в архивах упоминание о некоей тайной организации из чиновников, директоров крупных предприятий и партийных функционеров, перед которыми некие мировые финансовые воротилы ставили чёткие задачи по сдерживанию развития страны Советов. Конкретно требовалось «…держать народ в чёрном теле!» И на эти цели финансовые воротилы тратили немалые деньги.
Только вот и в ведомстве Берии нашлись слишком дотошные следователи, кои ухватились за несколько ниточек и начали разматывать весь клубочек. Что самое странное, упоминалось в найденных бумагах, что следователям очень помогли три необычных человека. Но потом их продажные враги всё-таки уничтожили. И про них конкретно говорилось: «…лица, именуемые в народе как колдуны, ведьмаки, нечистая сила и пр.» Двоих упоминали непонятными псевдонимами «Лётчик» и «Фреза». А вот третьего, «Пасечника», по некоторым косвенным упоминаниям, удалось идентифицировать по месту жительства. Именно у него хранились компрометирующие материалы, собранные вместе с доказательствами. Вот и получалось, скорей всего, что именно с тем третьим лицом Киллайд сейчас и беседует. Оставалось только уговорить старца поделиться теми самыми «материалами».
Конечно, не пытайся мемохарб изменить историю, он про пасечника и не вспоминал бы. Но в свете нарастающего воздействия и влияния группы отцовских побратимов, сохранить следственные материалы, воспользоваться ими, а также донести в нужном свете до того же Сталина — было бы для них весьма действенным подспорьем. Потому что в прошлой жизни, очевидно, всех ушлых следователей, вместе с группой колдунов, банально успели устранить. И никаких положительных последствий их ценнейшая деятельность не имела.