Нет, это маячит лампочка. Пыльная лампочка без плафона, которая свисает с грязного потолка на гнутом проводе. Коридора нет. Есть какой-то узкий проход в пыльном чулане. А в конце прохода — дверь. Кособокая деревянная дверь.
— Что там? — шепчет прижавшийся к стене Понч.
Если б я знал.
Крадучись подхожу к двери. Не убирая пистолета, свободной рукой тяну дверь на себя. Она скрипит, как ведьмины жилы, по которым проводит смычком палач.
Медленно открывается полумрак шахты, уходящей вниз и вверх. Видны неаккуратная кладка кабелей на грубо оштукатуренной стене. Где-то наверху вдруг возникает гудение, сначала тихое, которое быстро набирает обороты. Лифт.
— Лифт, — говорю я. — Старикан смылся в лифте. Наверх.
— Ну и слава богу, — облегчённо выдыхает настороженный Понч и делает шаг, выходя из-за поворота. Смотрит на полуоткрытую кособокую дверь.
— Лифт? — произносит он. — Это дверь — в лифт?
— Да.
— Больше похоже на дверь в ад.
Чёрта с два, толстяк. Вот она — тесная кабина лифта: опустилась, плавно сбросила ход, остановилась; дёрнулась, замирая. Тусклая лампочка в потолке освещает драный пластик под красное дерево, испещрённый корявыми надписями разной степени приличности. Рисунки — всё больше члены и титьки разнообразных размеров и фасонов. В углу броско выделяется художественностью тщательно выполненный рисунок ветряной мельницы. И даже подпись автора сего творения нацарапана: «(С) Michael МсGuarding». В лифте пахнет застарелой мочой, давлеными окурками и чем-то ещё, знакомым из давнего-давнего прошлого.
Шире открываю скрипучую дверь, делаю шаг вперёд. Лампочка в потолке лифта гаснет.
— Не надо туда входить, сэр, — бормочет за спиной пузан.
— Брось, Понч, — бодро отвечаю, не оглядываясь, чтобы он не увидел моей напряжённой физиономии. — Чего ты трусишь? Самый обычный лифт. Сейчас мы поднимемся, догоним этого дедушку и вытряхнем из него душу.
— Не догоним, — мямлит испуганный толстяк. — Да и зачем он нам, сэр? Мы ведь не за тем сюда пришли.
— Ты прав, Белли, — киваю я, вспоминая о цели нашего прибытия в билдинг. И даже задумываюсь на секунду, не вернуться ли… И, решившись: — Но я чувствую, что этот лифт привезёт нас как раз туда, куда следует. К выходу. Так что приободрись, Понч, и следуй за мной. Или мне ехать одному?
Толстяк пыхтит, глазки его бегают, губы кривятся от страха, но деваться ему некуда. Один он не останется здесь ни за какие коврижки.
Едва мы входим в лифт, как тот трогается и, набирая скорость, мчит нас наверх. Мелькают, отсчитывая этажи, цифры в тускло светящемся окошке — 35, 36, 37… Мелькают всё быстрей и быстрей, словно лифт решил разогнаться до реактивной скорости и унести нас в небо или к чёртям на поминки.
На цифре 79 лифт рывком останавливается, так, что мы чуть не разбиваем в прыжке головы о его низкий потолок.
Понч ошалело смотрит на цифры.
— Сэр… — произносит он севшим голосом откуда-то из живота, будто внезапно решил поиграть в чревовещателя. — Сэр… Разве Хауэй-билдинг имеет не сорок девять этажей?
— Почему ты спрашиваешь, дружище Белли? — ободряюще произношу я.
Пузан кивком головы указывает мне на цифры, с которых не сводит взгляда.
— А-а, это, — небрежно улыбаюсь я. — Он давно сломан, этот счётчик. Не обращай внимания, старина. Идём.
— Сломан… — повторяет Понч, семеня за мной. — Сломан… Конечно, как же я сам не догадался!..
Выйдя из лифта, мы оказываемся посреди небольшого холла, из которого, или в который, ведёт один единственный коридор
— Ну что ж, — говорю я, — чёртову дедушке просто некуда больше было податься.
И уверенно шагаю по всё такой же красной дорожке в узкий, не больше полутора метров в ширину, ход.
Коридор начинает водить нас по кругу. Во всяком случае, мне так кажется. Бесконечные повороты, всё время в одну и ту же сторону, через каждые двадцать–тридцать шагов — от них начинает кружиться голова. Чтобы не стало плохо, я принимаюсь считать их.
После сорок третьего поворота коридор снова выводит нас в тот же холл.
Но как такое может быть?.. Не было же ни одного перекрёстка!..
— Весело! — говорит Понч.
Но ему совсем не весело — это сразу видно по его толстым губам, которые бессильно кривятся и квасятся, пытаясь вымучить жалкую улыбку.
И всё же, это не тот же самый холл. Потому что лифта в нём нет. Значит, это точно такой же холл на другой стороне гнутого коридора. Зачем? Ни одной двери. Два совершенно пустых холла в разных, кажется, сторонах здания. На несуществующем семьдесят девятом этаже.