За городской стеной раскинулась грязевая полоса, без сомнения построенная для защиты от травоядных животных, за которой располагалось распаханное поле с многими рядами серо-зеленых стеблей, увенчанных остроконечными листьями, среди которых свисали морщинистого вида плоды и стручки. Ветер шелестел листьями и плодами. Они выглядели сухо и неаппетитно, но независимо от их генетики, выглядели как обычные растения, что говорило о том, что Предтечи не полностью погрузились в грязь своими деяниями.
Никто из нас не пытался перейти через поле. Вскоре, двигаясь вдоль стены, мы достигли ближайшего комплекса зданий, неправильной пятиугольной конструкции из сырцового кирпича, с фундаментом из грубых обработанных камней. На грязь между швами были нанесены строки неизвестных символов. Продолговатые дверные проемы находились на каждом здании в количестве одного-двух, и были завешены грубой тканью.
В ближайшем проеме морщинистая толстая рука отодвинула висящую ткань, и на мгновение я смогла различить темную фигуру в неудобной позе, голую, выглядывающую для поверки и подтверждения того, кто посмел нарушить их покой. Женщина, подумала я, уже не в рассвете лет, со сморщенной кожей на животе и очень странной формой волос на голове. Наиболее отчетливо линия серых волос пролегала вдоль ее подбородка, поднимаясь к верху, замыкаясь у носа. По крайней мере, она выглядела как классический Предтеча.
Женщина метнулась вовнутрь, и занавеска опустилась.
В другом дверном проеме, позади основного массива жилищ, в сторону отдёрнулась другая занавеска, и вторая фигура шагнула на встречу солнцу. Это был мужчина с квадратным широким лицом, толстой шерстью на подбородке и лбу. Толстые ноги поддерживали приземистое и громоздкое туловище. Он был одет в тяжелые серые одежды. Его лицо было сосредоточенным и наблюдательным, но по нему сложно угадать его истинное выражение.
Позади него в свете ламп или огня маячили силуэты молодых женщин, одетых в легкие одежды. Половой диморфизм был очевиден, но не доведен до крайности. Они были гораздо ближе к друг другу по внешнему виду, чем я и Дидакт, но, конечно, наш диморфизм был искусственным, определенный положением в клане, а здесь они отказались от него, если вообще когда-либо обладали.
Я была очарована! Я никогда не видела Предтеч, настолько отличающихся от нашего вида: меньше полуметра в высоту, с широкими плечами и туловищем, с толстыми ногами и короткими руками, с длинными пальцами, которых было всего пять на каждой ладони.
У меня закружилась голова от такого открытия. Моя анцилла должна была управлять подобными реакциями через воздействие на ствол моего спинного мозга. Теперь я с трудом сглотнула и вернула себя в сосредоточенное состояние, оставляя в себе намеренно частицу тревоги.
Ветер трепал мои одежды, как мне казалось, делая мои истинную форму тела явной для осмотра. Для них я была странно высокой и стройной, мои глаза были больше, а кожа — белее. Я сомневалась, что они спокойно признают наше родство.
Я протянула свою руку.
Единственное, что мы знали о наших предках, что древние Предтечи обладали острым обонянием, и использовали его для определения родства и других социальных отношений.
Теперь ветер дул мне в спину. Мужчина втянул воздух через широкие ноздри, шире, чем мои собственные. Он шагнул вперед с легкой неуклюжестью, напоминавшая мне первую форму Воина-Служителя, он остановился в двух шагах от дома и указал на женщин, которые тоже последовали за ним.
— Все хорошо, мы прибыли издалека, и мы здесь, чтобы поговорить с вами, — сказала я на самом древнем известном диалекте Дигона. — Мы прибыли из нашего старого дома в этот новый дом. Вы в порядке?
Мужчина махнул рукой и издал утробный крик. Женщина выстроилась боком позади мужчины. Она, казалось, не боялась меня. Она высовывали голову, изучая меня. Ее ноздри раздувались. Ее реакция не выглядела напряженной, ее можно было истолковать как заинтригованную, но озадаченную.
По всем жилищам все больше занавесок отодвигалось в сторону, и из-за них появлялись другие фигуры — мужчины, женщины, все среднего возраста и старше. Очевидно, что они старели согласно естественному течению времени. Детей нигде не было видно.
Стены всех жилищ были украшены неизвестными символами. Но на одной из стен старого сооружения виднелась в десятки раз больше, чем остальные, вырезанная круглая эмблема, повторяющийся знак, так часто встречающийся в орнаменте Предтеч, что в нашей повседневной жизни мы не замечали его присутствия: окружность вокруг древовидного разветвления угловатых вен.