– Помнишь Свету? – начала Лена несколько неуверенно. Возможно, она решила, что спустя столько лет разговор о ней мне будет не интересен. – Ну ты с ней одно время общался.
– Конечно помню. А что?
– Ты знаешь, чем она сейчас занимается?
– Я не видел ее двадцать лет.
– Она торгует овощами в магазине на Лиговском, недалеко от Обводного. – Лена взглянула на меня вопросительно. – Тебя это удивляет?
– Как тебе сказать…
Честно говоря, я не ожидал такой новости. Мне проще было поверить в то, что передо мной стоит жена Андрея, чудесным образом встретившая его на питерских просторах. Свету в образе продавщицы я как-то слабо представлял. Она была слишком сильной личностью, чтобы так низко пасть.
– Ты помнишь, наверное, что она уехала в Лондон, – продолжала Лена. – Оттуда она часто мне писала. У нее шло все хорошо до тех пор, пока она не закончила университет. Работу в Англии она не нашла. Зато познакомилась с режиссером, который снял ее в рекламном ролике. Она была так счастлива, думала скоро дойдет до высот киноактрисы. Но это был временный успех. Отношения с режиссером закончились. Он и сам, как я поняла, был из приезжих. В конце концов, она вернулась домой. Сделала дурацкую стрижку. Психовала по поводу и без. Она не представляла жизни без Англии. В Питере ее все раздражало. Люди бесили, каналы воняли. Пару раз мы крепко поцапались. Потом она еще сделала несколько попыток закрепиться в Англии, но безрезультатно.
Гости постепенно заполняли зал. На мрачном «Хаммере» подкатил Кучеренко, Третьяков беседовал с импозантным Байрамовым. В дверях показался располневший Шалаев – староста курса. За ним возник худощавый Мазин. Он был навеселе.
Времени на потусторонние разговоры у нас почти не осталось. Вскоре должно было начаться застолье.
– А тебе она писала? – спросила Лена.
– Я получил от нее пару писем. И что было дальше?
– Мы перестали общаться. Потом я случайно встретила ее мать. Она дала мне телефон Светы. Просила обязательно позвонить.
Далее из рассказа Лены я узнал, что в Питере Свете пришлось довольно несладко. На открытие собственной лингвистической школы требовались деньги. Их у нее не было. Кредитной системы тогда не существовало, а в «финансовые пирамиды» нужно было что-то вложить, чтобы извлечь дивиденды. Она перебивалась репетиторскими занятиями. Потом устроилась переводчиком в совместное предприятие. Оттуда ее быстро вышибли дети местной деловой знати. Но она не отчаивалась. Забросила английский, устроилась менеджером в фирму по производству стеклопакетов, поработала продавцом в книжном магазине, консультантом в мебельном салоне, где познакомилась с будущим мужем. Брак ее быстро развалился. Муж продавал дорогую финскую мебель. Бизнес его шел в гору, появились накопления. Он купил дорогую иномарку и его понесло: пьянки, женщины, разборки с милицией, братками, женой… В одну из таких ссор он ударил Свету стулом из новой коллекции. Разбил ей лицо, выбил зуб. Лена несколько раз навещала Свету в больнице. На этом контакты подруг обрываются. Из рассказов знакомых Лене стало известно, что после выздоровления Свету каким-то образом занесло на службу в милицию. Она стала жесткой и решительной. (Впрочем, такой она была всегда). Она ошибочно поверила во всемогущество своего мундира, натворила непотребных дел на службе и была уволена из органов по причине превышения должностных полномочий.
Вечер закончился в первом часу ночи. Все остались довольны организацией торжества. Чувствовалось, что Третьяков – специалист по проведению массовых мероприятий. С работы он пригнал два микроавтобуса, чтобы развести приезжих по гостиницам. Мазину он устроил трансфер до Гатчины. (Вторую часть вечеринки Мазин проспал в обнимку с подушкой на диване у барной стойки). На прощание Шалаев раздал всем фотографии курса, отснятые в день выпуска у Дома Журналиста. Байрамов презентовал тепличные помидоры. Жирова пригласила всех в Марсель, а я по-скромному к себе на Балтику.
– Может, ты завтра к ней съездишь? – спросила Лена, садясь в такси. – Это угловой магазин на Лиговке рядом с Предтеченским мостом.
– Я кажется, знаю, что это за магазин.
Я пожал руку Андрею, и Третьяков подтолкнул меня к двери микроавтобуса, откуда слышался храп Мазина.