— Ваша плетка, капитан, укрепила наши ряды.
А в полдень завязались первые бои с выдвинувшимися вперед частями партизанских засад.
В ту ночь, когда поступило тревожное сообщение от Белицы, Шолая решил завернуть в Козину к крестьянину Тодорине, чтобы расспросить о том, что творится в Плеве.
Дом Тодорины стоял в котловине. За ним сразу же начинался буковый лесок. Тянулся он до подножия горы. Шолая спустился знакомой тропой и, прикрикнув на щенка, лаявшего у самых ног лошади, подошел к двери. Тодорина высунул голову и, узнав Шолаю, вышел.
— Ты, Симела! Заходи… Уже встали.
— Некогда. Рассказывай, что творится в Плеве.
— Тогда подожди, что-нибудь накину на плечи, — проговорил Тодорина и вернулся в дом. Выйдя вновь на крыльцо, начал рассказывать:
— По сути дела, ничего нового нет. В Плеву прибыл Бубало. Говорят, что и остальные прибудут. Четники опять нажимают на Герзово. Слышал, грозились твоей Зорке. Она вот-вот должна родить, это ты знаешь. Почему ты сам не заехал?
— Не мог, — проговорил Шолая. — А Бубало с большой группой нагрянул сюда?
— Человек тридцать.
— А в Плеве он еще ничего не сделал?
— Ничего. Говорят, ходил к попу Кесеричу и просил дать жилье какой-то женщине.
— А ты слыхал, что он угрожал Зорке?
— Говорят всякое. — Тодорина говорил почему-то медленно, растягивая слова.
— Ты его не видел?
— Нет. Завтра пойду к церкви, и там, должно быть, встречу.
— Если увидишь его, не рассказывай, что видел меня. Пересчитай, сколько их, и прощупай, чем они дышат.
— А ты еще заедешь?
— Завтра или послезавтра. Если не приеду сам, кого-нибудь пришлю.
— Пусть приходят ночью. Так лучше.
Шолая перебросил поводья, подтянул стремя и сел на лошадь. Поехал прямо к своему дому. Собака надрывно лаяла. Небо было чистым. Луна купалась в пене облаков. Ветер неслышно шелестел в листве деревьев.
В ту ночь Шолая покинул родной дом раньше, чем предполагал. В полночь за Пливой началась винтовочная стрельба. Сначала редкие и далекие, а затем все более частые и сильные приближались выстрелы от Герзово. Выйдя из дому, Шолая вывел коня, прислушался, чтобы оценить направление огня, и сказал Зорке:
— Завтра буду здесь. Береги себя. Я их выгоню отсюда. Если появятся четники, спрячься в погреб.
Зорка стояла у крыльца и молча смотрела на него. Когда он скрылся за хлевом, она постояла несколько минут, прислушиваясь к стуку копыт, потом вернулась в дом. Выстрелы раздавались все ближе.
Приняв решение двумя ротами выгнать Тимотия из Герзово, отряд Шолаи рано утром выступил на Виторог, где через три часа завязалась ожесточенная схватка с четниками.
VII
Зорка вот-вот должна была родить. Как-то она окучивала кукурузу. Рядом с ней работала Дарка, жена Бубало. Зорка пошла к сумке, чтобы взять семена: хотела между рядами кукурузы посадить тыкву. И не успела нагнуться, как резкая боль пронзила поясницу. Она вскрикнула и упала на землю. Солнце ударило ей в глаза кровавыми лучами. Межа, где росла дикая ежевика, расплылась, заколебалась и вспыхнула ярким пламенем.
Дарка, увидев, что Зорка упала, бросила мотыгу и побежала к ней.
— Что с тобой?
— Ничего… так что-то… дай воды!
Дарка взяла фляжку из куста, налила воды в жестяную кружку и, поддерживая голову Зорки, помогла ей напиться.
— Живот болит?
Зорка вздохнула, потерла ладонью подбородок и, поправляя сбившийся на голове платок, проговорила:
— Так же, как и тогда, когда рожала первых троих.
Зорка в первые годы замужества родила четверых. Трое из них умерли. Перед каждыми родами она ощущала точно такую же боль, как и сейчас. И сейчас ее охватили дурные предчувствия. Она смотрела на шелестевшие листья кукурузы, которую только что окучивала, на солнце, припекавшее ниву. Ветер дотронулся до ее лица, ласково поиграл волосами.
— Иди работай, мне сейчас лучше, — прошептала Зорка.
— А ты будешь еще окучивать?
— Должна. Закончу ряд — и пойду.
Они работали до самого вечера. Говорили мало. Когда стемнело, Дарка спросила:
— Скоро родишь?
— Скоро.
Зорка взяла платок, повязалась и начала собираться. Чтобы забыть свои мысли, спросила Дарку:
— О муже что-нибудь слышала?
Дарка встрепенулась. По лицу ее пробежала тень беспокойства.
— Ничего не слыхала…
— Говорят, поругался с офицерами.
Лицо Дарки залила краска.