— Да, — сказал бег.
— И все?
— Остальное позднее, как договорились.
— Лжет! — крикнул крестьянин. — Не верьте! Больше ничего! С тех пор, как в городе появились усташи, на него управы не стало.
— Мне все ясно. Отдашь крестьянину три воза материи за дрова! И пусть он сам нагружает. А потом еще для армии выделишь все, что тебе будет приказано. Можете оба идти.
Весь позеленев, толстяк поклонился и промямлил:
— Будет сделано, господин Шолая.
— Торговцев надо потрясти. Пусть народу выплатят, что должны ему! По десять шкур сдирали с крестьянина! — заявил Шолая Дренко.
«Первый революционный суд, — подумал тот. — Значка не носит, а на самом деле революционер. Тимотий прав». — И он молча опустил глаза.
В комнату вошла толпа женщин и стариков. Они громко запричитали: усташи угнали их мужей и детей, они ничего о них больше не слышали. Пусть теперь отдают им пленных усташей — они хотят с ними расправиться.
Шолая вызвал Белицу и приказал:
— Пусть народ сам судит пленных.
Белица подтянул кобуру, направился к двери и крикнул:
— За мной!
Когда подошли к воротам казармы, Белица приказал дежурному вывести под конвоем захваченных усташей, затем обернулся и, стуча башмаками по бетонным ступенькам лестницы, рукой дал знак, чтобы толпа успокоилась.
— Сейчас они выйдут, — громко сказал он, — поведем их на Врбас, туда, где они убивали наших.
Пленных было девять человек. Им связали руки.
— А ну вперед! — крикнул Белица. В руках он держал автомат. — Быстрее!
Толпа двинулась за ними.
— …Ну и методы у вас! — кипел Дренко. — Расправа с пленными!
— Тебе не нравятся наши методы? А их методы тебе нравятся? — проговорил Шолая. — Они нагружали полные грузовики — это были мирные граждане, ни в чем неповинные люди, и везли их на Врбас, там уже были заготовлены ямы, и в них сбрасывали людей живьем. И ведь эти методы придумали те господа, которые ходят в белых перчатках, вежливые, культурные. Разве крестьянин мог бы придумать такое? Вы, господа, ученые, сытые и культурные, умеете найти самые страшные методы уничтожать людей.
— Все равно, меня тошнит от этого сведения счетов. Пошли отсюда, Симела. Хватит… Пойдем ко мне, отдохнуть надо.
Они вышли на улицу. Со стороны Врбаса доносились крики. Потом раздались выстрелы. Их было девять, и сразу все стихло.
— Все кончено, — сказал Дренко.
— Да, — ответил Шолая.
Дренко вздохнул и платком вытер лицо.
XXII
Шолая сел за стол. Странным, отчужденным взглядом он окинул хозяйку дома — обнаженные белые плечи, высокую грудь, тонкую талию, пышные каштановые волосы.
— Вы всегда так недоверчиво относитесь к женщинам? — кокетливо спросила Сайка.
— Я никогда не думал об этом. У нас в деревнях женщины очень послушны.
— А вы из деревни?
— Да, из деревни.
— Очень люблю деревню. В детстве я тоже жила в деревне.
Шолая ел вкусный мясной суп.
Дренко был доволен — и собой, и тем, что Шолая был здесь, и поведением своей возлюбленной. Она так обходительно обращалась с гостем.
— В деревне хорошо только в мирное время. А когда война — то и там плохо, — заметил Дренко.
— У вас, конечно, жена есть? — спросила Сайка.
— Есть, — ответил Шолая.
Он сразу же вспомнил свой дом и Зорку. Вспомнил тот день на Подове, ее молящие глаза. На душе стало тяжело, одиноко. Он почувствовал какую-то враждебность к сидящей за столом избалованной бабенке.
— И дети есть?
— Есть.
— Мальчики? Девочки?
«Ой как ты мне надоела», — пронеслось в голове Шолаи.
— Девочка, — сказал он.
— Люблю девочек, — сказала Сайка.
Дренко нахмурился.
— Через три дня мы могли бы пойти на Яйце. Сейчас у нас есть пушки. Ты заметил, Симела, что это за гаубицы? Прекрасные стволы. У итальянцев хорошая артиллерия.
— Да, орудия хорошие, — сказал Шолая.
— Сейчас мы могли бы создать две батареи. В отряде есть хорошие ребята. Колешко был артиллеристом, Козина, Округлица, Ракита, Шишко — бывшая батарея.
— Да, бывшая, — медленно произнес Шолая, — пропавшая батарея.
Дренко почувствовал намек.
— Ты ее берег, пока мог, — попытался он смягчить напоминание о прошлом.
— А вы ее не берегли, даже тогда, когда могли, — сказал Шолая угрюмо.
— Сколько лет вашей девочке? — спросила Сайка.
«Ну что ей нужно?!»
— Три года.
— Боже мой, совсем крошка! — растрогалась Сайка.
Сайка вышла замуж за офицера, который был значительно старше ее. Детей у них не было. Но мечта о ребенке не покидала ее. Теперь она связывала ее с Дренко.