— Вы и в дальнейшем намереваетесь проводить свою политику попустительства? — спросил он.
Дренко повернулся, сердито смерил его взглядом и, не сказав ни слова, пошел к буку, под которым было сложено его имущество и седло.
Начинался мятеж, который потом принял невиданные размеры.
Спустя некоторое время Белица решил пойти к поручнику и забрать у него бойцов из бывшей своей роты. Застегивая на ходу ремень, он направился прямо к буку, под которым стоял Матич и нервно курил.
— Ты здесь за главного? — с вызовом спросил Белица.
Поручник выпустил изо рта облачко табачного дыма; лицо его искривила презрительная гримаса.
— А что тебе? — ответил он сквозь зубы, не выпуская изо рта сигарету.
— Хочу забрать своих людей, — сказал Белица.
— Каких это своих?
— Из моей роты.
Поручник сделал глубокую затяжку и выплюнул недокуренную сигарету.
— А откуда ты взял, что они здесь?
— Вы их забрали к себе, я знаю.
— У тебя забрали?
— Да, у меня.
Губы поручника искривились в ядовитой усмешке.
— Ты или сдурел или плетки захотел, — сказал он.
Глаза Белицы гневно сверкнули, лицо налилось кровью.
— Будешь мешать мне — убью, — глухо проговорил он. — А плетку свою прибереги для кого-нибудь другого.
Поручник с опаской посмотрел на сжатые кулаки Белицы, но быстро преодолел страх. Охваченный гневом, он скрестил руки на груди и язвительно сказал:
— А я их не отдам, попробуй возьми.
— И возьму! — крикнул Белица и направился в лес.
— Попробуй, будешь пенять на себя, — бросил поручник вслед Белице и поспешил вдоль опушки.
Пройдя по лесу несколько шагов, Белица увидел, что из-за деревьев на него смотрят дула десятка винтовок. Пришлось повернуть назад.
Вернувшись к своим, он сказал окружающим его бойцам:
— Надо кончать с этим гадом.
Вскоре прибыл Дренко. Услышав от Матича о его ссоре с Белицей, Дренко рассердился на поручника.
Белица встретил Дренко неприветливо.
— Что тебе надо? — спросил он.
— Слышал я, что ты приходил к нам и разговаривал с поручником… — спокойно сказал Дренко.
— Да, приходил, ну и что?
— Поссорились вы с ним?
— Грозился пристрелить меня. Опасный у тебя помощник.
— Он мне не помощник, — ответил Дренко, — он представитель командования.
— Рыба с головы гниет, — заметил Белица.
Дренко усмехнулся и тихо сказал:
— Давай оставим эту тему. Я пришел, чтобы поговорить с тобой по другому вопросу.
— Изволь.
— Почему ты не присоединяешься к нам? Мы друг друга знаем, а в том, что случилось вчера, я не виноват. Забудем старое.
Белица, прищурив глаза, острым взглядом посмотрел на него. Казалось, еще немного, и он или ударит его или рассмеется ему в лицо.
— Как же ты глуп, капитан королевской армии, — презрительно проговорил Белица.
Дренко отступил на шаг и посмотрел сквозь узкий просвет между деревьями на залитую солнечным светом поляну: на возвышенной части поляны трава уже начала вянуть.
— Ты надеешься на возвращение Шолаи? — спросил он, не обратив внимания на обидные слова Белицы.
— Надеюсь, — ответил Белица.
— А как ты думаешь, к кому он присоединится, когда вернется?
— К нам, конечно.
— Значит, снова будете создавать отряд?
— Теперь уже не отряд, капитан, а дивизию, а то и армию, — ответил Белица.
Дренко замолчал. Затем повернулся и медленно зашагал в свой лагерь.
Белица, проводив его взглядом, подошел к бойцам.
— Много еще мусора на нашей земле, а откуда он берется, — не поймешь, — сказал он как бы сам себе.
А плевичане в лагере Дренко, протрезвившиеся после вчерашней попойки, шумно спорили.
— Ты нам мозги не засоряй, — кричал Ракита на Колешко, — мы без тебя знаем, что к чему. Что ты мне своего офицера хвалишь, когда он такой же сукин сын, как и все они. Разве не он только что приказывал, чтобы мы стреляли по своим и дрались с ними! А пока мы между собой скандалим, усташи сожгут Плеву. Нет, что ни говори, а Шолая лучше твоих офицеров, хотя и он зарвался.
— Сыт я по горло твоим Шолаей, — сердито ответил ему Колешко. — Мне он больше не требуется. А если ты вздумаешь уйти от нас, так я могу и пальнуть, помни!
— Ах так! — взорвался Ракита. — Это в своего соседа! Ну что ж, и я тебя могу на мушку взять.
Перушко, молча наблюдавший за их перебранкой, подождал, пока их спор не иссяк, а затем, повернувшись к Колешко, неодобрительно сказал:
— Что ты вымещаешь свою злобу на человеке и грозишь ему! У каждого из нас своя голова на плечах, и каждый может поступать как хочет.