- Знаешь, разное в жизни было, но такого – никогда. Жить – как это понимала и умела – не хочется. Вообще ничего не хочется. Хочется только его, а зачем? Но, слава Богу, послали и иди. Все решено…
Лара устала и предложила посидеть в лодке. Признаться, раньше не доводилось раскачиваться в чужом баркасе, не собираясь никуда плыть да еще и ночью.
- У Наташи нет интернета. А дома лезешь – там ли он, а вдруг напишет, а почему его нет, а где он, нашел себе очередную грелку? И ведь понимаешь, если напишет – наверняка чушь, из-за которой поцапаемся. Забывчивая стала – помню хорошее, а какой человек на самом деле и как сознательно причинял боль – забываю. Но извиняться никто и не думал, так что… Господь не допускал моих унижений.
Однажды, часов в одиннадцать вечера, когда Лара по своему обыкновению возилась на кухне, услышала мобильник. Номер незнакомый, но голос и интонации, конечно, сразу узнала. Его номер стерла после их финального разговора.
- «Ларочка, солнышко, поговори со мной, я так соскучился. Хоть минуту». А голос такой тоскливый, такой… не знаю, как выразить. В общем, сразу поняла: черное дело замыслил. Что с тобой, спрашиваю, рассказывай. Ничего, - отвечает, - все нормально. Ты трезвый? Да. Один? Смеется – нервно так, надсадно. Всегда один, говорит. Приезжай ко мне, - брякнула, - поужинаем, поболтаем.
Вокруг серебристая ночь, а из звуков лишь плеск воды. Тихи осенние ночи, не то, что весной. Лара оглянулась на лунную дорожку, поежилась и продолжила:
- Приехал через полчаса. Увидев друг друга, замерли. У меня аж сердце защемило – такое лицо у него… всегда мрачнее тучи, а тут совсем почернело, и боль в глазах утроилась. Я вроде обиженная и оскорбленная, не бежать же ему навстречу! И он остановился резко, замешкался. Я руку протянула – заходи, мол. Зашел, только дверь закрыли – сразу обнялись.
Многих друзей он в последнее время потерял – каждый месяц уходят из жизни мужики лет сорока-пятидесяти. А недавно повесился парень чуть за тридцать – не близкий друг, но пересекались иногда, пиво пили на фестивалях и концертах. Внешне у него все нормально было, но кто знает, что в душе? И этот туда же. Лара не ожидала от него таких помыслов, хотя и не удивилась. Самому к сорока, а ни семьи, ни любимой женщины, одна работа. А хотел ли что-то менять, Лара не знала. Взгляды на жизнь у них разные, его не переделать, а ей его схемы не перенять – видит, к чему привели. И жалко его.
- Винить некого, кроме себя, - я решил хоть что-то сказать.
Она вздохнула.
- Он находит. Прошли на кухню, сели, да так и сидели, молча. А мне хотелось его слушать. Точнее выслушать, вытрясти из него наболевшее, пусть бы он и меня обвинял и упрекал. Мне было все рано, лишь бы ему полегчало, лишь бы он себе во всем признался, выплеснул.
Но он молчал. Сказал только, что соскучился, что вел себя по-дурацки, наговорил, чего не следует и чего не имел в виду.
***
На следующий день мы договорились сходить в дом, где когда-то жил сосланный в эти места священник. Ни я, ни Лара там не были, хотя остров знаменит именно из-за батюшки. Говорят, к нему ехали со всей страны – за советом, за поддержкой, да и просто поговорить, побыть рядом. Остров крохотный, за час обойдешь. И храм есть в честь Николая Чудотворца. Как-то зашел туда и поразился чистоте, простору и ожидаемому деревенскому убранству. Все деревянное, а заходящие снимали обувь.
Ларе сказал об этом доме, видя ее суматошное состояние и желая хоть как-то помочь.
- А, слышала про этого батюшку, - улыбнулась она, - он Алексея Белова и Олю Кормухину поженил.
Я не ведал, кто такая Кормухина, и Лара просветила меня. Особых чудес в их свадьбе я не углядел, а вот в рождении ребенка в сорок лет и после бурного прошлого – пожалуй. Хотя всякое бывает.
- Вот именно, - вздохнула девушка, - почему бы и нет? Почему бы не с нами случаться чудесам…
Какое-то время помолчав, я спросил:
- Что же было дальше? Он же приехал…
- Да ничего, - опять вздохнула Лара, - я, конечно, влюблена была до одури, но не на все готова, как говорится. Хотя бы из самоуважения. В ту ночь он остался, мы часов до двух о чем-то говорили. Но не мой человек, а лишние проволочки душу рвут. Одно время боялась, что начнет ко мне ездить. Не дай Бог пьяный, на такси. Соседи не мои, скандал ни к чему.