Белоснежная полупрозрачная ткань колыхалась от легкого ветра, несмотря на крепления к колоннам. В нескольких шагах от входа располагался длинный стол и плетеные стулья вокруг, но и за ним никого не наблюдалось. Ева двинулась навстречу округлому бассейну и его бирюзовой воде, как вдруг ее окликнули. Двое братьев и мать разместились в зоне для отдыха: Герман стоял поодаль и прикуривал сигарету, его зачесанные гелем волосы с косым пробором в условиях загородного отдыха должны были выглядеть нелепо, но старший из детей Заболоцкого в любых обстоятельствах был до отвращения безупречен.
–– Ева! Наконец-то, мы тебя уже заждались, – голос Эвелины Заболоцкой не спутать ни с чем: хрипловатый, глубокий, но такой женский, во времена молодости матери именно голос был ее «хлебом». Женщина сидела на одном из диванчиков и сжимала ладонь младшего из своих детей – Роберта, даже не потрудившись обнять единственную дочь. Но и этому чрезмерному вниманию к Роберту была причина – парень буквально день назад вернулся из английского колледжа, в котором проучился последний год.
–– Меня заждались, – усаживаясь в стоящее полу боком кресло, произнесла девушка и небрежно бросила обувь на пол. – Теперь все вместе будем ждать отца, пока его «дела» с карими глазами и педагогическим образованием не закончатся.
Каждый из присутствующих без пояснений понял, о чем пошла речь, и каждый предпочел свести неприятную тему на «нет» своим молчанием – каждый, кроме Евы.
–– Кстати, мама, я заметила, что ты срезала все нарциссы – с каких пор тебе не нравятся желтые цветы? – сорвав виноградину с грозди, что лежала на блюде на круглом плетеном столике, Заболоцкая наигранно удивленно задалась вопросом не без намека. С рядом положительных черт в Эвелине уживалась просто невозможная суеверность, так что едва отец признался в существовании любовницы, мать тут же срезала согласно приметам всех желтых предвестников расставания.
–– С некоторых, Ева, – смахивая с лица короткие темно-медные пряди, Эвелина потянулась за высоким коктейльным бокалом, все еще не выпуская руки сына. Крупное кольцо с жемчужинами на ее руке стукнулось о стеклянный бортик коктейля, и профессиональный взгляд Евы зацепился за украшение. Вряд ли жемчуг подходил под спортивный костюм лавандового цвета, но в этом была Эвелина Заболоцкая – ее необходимость демонстрировать достаток даже собственному отражению в зеркале порой теряла всякие границы. Еще одной страстью женщины была йога, так что даже несмотря на долгожданное возвращение сына, она осталась верна себе.
–– Мам, может ей стоит подарить годовой абонемент в твою студию? – неожиданно вступивший в разговор Роберт сжал челюсти и окинул взглядом сестру. По одному лишь взгляду, задержавшемуся на широких плечах и крупных бедрах, та поняла, о чем пойдет речь дальше. – Еве надо бы скинуть пару десятков кило, может яд вместе с жиром уйдет.
Парень за время отсутствия в Англии совсем не изменился и ни капли не возмужал: остался все тем же гладким, худосочным соблазнителем школьниц с высоко торчащей шевелюрой. Он понял свой глупый промах сам, когда со стороны Германа донеслось пренебрежительное фырчание. Девушка откинулась на спинку кресла и, прожевав виноградину, облизнула испачканный сладким соком палец, вызвав одним этим жестом на лице младшего брата брезгливость.
–– Выйди на лужайку перед домом, Роберт, увидишь ягуар 63-го года под окнами, – ненавязчиво заговорила Заболоцкая и свесила руку с кресла так, что розовая кружевная лента с закрепленной на блузе броши сомкнулась вокруг ее шеи сильнее, обтягивая тканью пышное декольте.
–– Ну и? – парень явно не понимал, к чему ведет его сестрица.
–– Тебе такие покупки даже с английским дипломом не снились, – пояснила Ева, глядя на братца без обычной легкомысленности во взгляде, и вытянула губы, продолжая. – О, постой-ка, я забыла, тебя ведь отчислили.
Заболоцкий побагровел за считанные миллисекунды, Эвелина с заметным стуком вернула коктейль на столик и успокаивающе потерла ладонь младшего, глядя на дочь со знакомым недовольством. Парень же хоть и оказался занятый родительским вниманием, хотел было что-то ответить обидчице, но голос старшего брата прервал его долгие попытки сформулировать путный ответ: