По словам всё той же магессы посмотреть на нас тем же образом в ответ те варвары не могли, потому что не обладали практически магией. Но нас они точно заметили по той же самой пыли, которую копыта наших полосатых животных выбивали тем же образом, что и одноцветные их сородичи.
— Наконец-то достойное занятие для благородного человека! — довольно напыщенно произнёс Жони Толион.
Достойнее даже, чем убивать супруга приглянувшейся женщины? Подумал я слишком громко, так как от супруги ощутил и немного укора, осязаемо проявившегося на коже веселящими покалываниями. Всё же под контролем, чего злиться, был смысл её мыслей.
— Только прикажите, и я превращу этих жалких вонючих отбросов в ту самую пыль, которой они портят прекрасный пейзаж вокруг!
Обращался он при этом к Ангелине, я уверен, хотя смотрел только вперёд. Кажется, влияние ворожеи на нём оказалось очень сильным.
— Хотя эти земли и не относятся к нашей славной Ламаре, но я поддержку жи Толиона в его стремлении преподать кровавый урок непрошенным здесь бездомным дикарям.
Динаэль держался намного лучше своего товарища по принудительному счастью, хотя тоже с трудом удерживался от длительного созерцания объекта своей болезненно страсти. Именно болезненной, он сам это чувствовал, это же ощущала Ангелина, и я через неё. Ещё мы продолжали ощущать его внутреннюю борьбу.
Возражений у меня по поводу необходимости избавиться от угрозы не было, поэтому я посмотрел на Мираэллу, которая была обозначенным лидером нашего отряда. Мы собрались на небольшом возвышении около дороги всем руководящим составом. Из походного порядка вышли, как только стало понятно происходящее впереди, поэтому слова двух командиров были простым подтверждением того факта, что к бою мы уже готовимся. Вопрос лишь в том, в каком виде он произойдёт.
Может ли противник вообще сбежать? У кочевников, конечно, ощутимое численное преимущество, но, как я уже убедился, местные королевства ведут бои не численностью, а качеством своих войск. В нашем сборном отряде чуть меньше четырёх десятков дружинников дворянских домов, каждый человек из которых одарённый. И ещё десяток наёмников, которые тоже если не полноценные маги, то обладают смертоносными талантами. Однако при всём этом мы все видим, как меняются порядки конного отряда перед нами, что свидетельствует о готовности принять бой.
— Выдвигайтесь! — коротко бросила Мираэлла.
Сама при этом не пожелала больше впитывать в себя пыль и ушла в свой экипаж. Самонадеянная особа, но что уж тут поделать. Она в этом мире живёт всю свою жизнь — не я. К тому же я мог её выдернуть к себе в любой момент, или воспользоваться её Силой. Мужчины быстро отправились к своим подчинённым, сами решив руководить атакой. Пускай, им виднее, за их жизни я не очень-то беспокоился. Зато беспокоился о другом:
— Любимая, скажи, твои подопечные под надёжным надзором? Не придёт им что лишнее в голову?
Ответ заставил меня потерять ход мысли.
— Мои ребята, конечно, ещё те охламоны…
Ответила мне Гайни, щеголяющая сейчас не в своём легендарном доспехе, а в обтягивающих укороченных штанах телесного цвета до середины голени и совсем уж неприличной по меркам любых норм ярко-алой рубашке, подвязанной под самую грудь. Провоцирующую, должен признаться грудь. Уж насколько я избалован подобными прекрасными формами женского тела у обеих своих жён, но всё равно взгляд сам собой да остановится там, где не следовало бы.
— …но дурь излишнюю из их голов я выбила. Пустоваты они теперь, правда, головы эти, но зато послушные. Но ты прав, красавчик, надо мне пару слов сказать мальчикам.
Молча во все глаза смотрел на яркую девицу, не понимая, как реагировать. Та уже собралась уходить, но потом остановилась.
— А вообще, это было неожиданно! Мне понравилось. Умеешь ты романтичные моменты примечать. Что при встрече у трактира придорожного, что тут, перед кровопролитием! Так держать!
И пошла, не особо виляя задом, как умеют некоторые мои близкие знакомые, но всё равно привлекая к себе внимание невероятной пластикой тела.
— Ахахаха…
Наконец смех вылился из Лины наружу. Её дикое веселье я ощутил ещё при первой фразе рыжеволосой, но супруга, как могла, сдерживалась. Сейчас она на землю бы свалилась от переполнявших её чувств, если бы только не опёрлась на меня рукой.