Совершенно очевидно, почему, но Лео, кажется, нужно, чтобы я произнесла эти слова.
― Я хочу тебя.
― Все еще?
Всегда.
― Да. Но все в порядке, ― безрассудно продолжаю я, подначивая его каждым словом. ― Я могу подождать. Через три года я найду кого-нибудь другого. Того, кто будет трахать меня на полу и у стены. ― Мне нетрудно вспомнить его слова. Они навсегда врезались в мою память. ― Того, кто трахнет меня в душевой кабинке. Он раздвинет мне ноги и будет лизать мой прелестный клитор, пока я не кончу. ― Я поднимаю подбородок и вызывающе смотрю на Лео. ― И когда я кончу, я буду выкрикивать не твое имя. Это будет его имя.
Лео в два шага оказывается рядом, нависая надо мной, как принц тьмы.
― Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, principessa? ― он толкает меня к стене и прижимает всем телом. ― Хочешь, чтобы я засунул свой член в твою горячую тугую киску?
Если он пытается меня напугать, то у него ничего не получается.
― Да.
Его глаза пылают. Он поднимает мои запястья над головой и фиксирует их одной рукой.
― Будь осторожна в своих желаниях, tesoro8. ― Его голос низкий и угрожающий. Он проводит губами по моей шее, его горячее дыхание обжигает кожу. ― Уходи, пока еще можешь.
― Ты думаешь, я тебя боюсь? ― я вырываюсь из его хватки, и он отпускает меня, делая шаг назад. ― Это не так. ― Я стягиваю майку через голову. ― Я не собираюсь уходить. А если я убегу, то только потому, что хочу, чтобы ты меня преследовал.
Я не надела лифчик после душа, и взгляд Лео прикован к моей груди. Я ощущаю его потребность, как удар током по коже, как беспокойное, ноющее томление в крови. Он не двигается, даже на дюйм. Предвкушение ― это буря, бушующая вокруг нас, и на мгновение мы остаемся совершенно неподвижными, оказавшись в эпицентре урагана.
Затем его губы врезаются в мои.
В среду вечером я была ошеломлена поцелуями Лео. Я думала, что наконец-то узнала, что такое страсть. Но сейчас, когда он впивается в мой рот, я понимаю, насколько сильно он сдерживался.
Теперь он этого не делает. Он обхватывает рукой мою шею и заставляет приоткрыть губы. Его язык скользит в мой рот, дразня, танцуя, присваивая. Один восхитительный, пьянящий поцелуй следует за другим, и желание взрывается внутри меня.
Я поднимаю голову, встаю на цыпочки и отвечаю на каждый жадный поцелуй. Его руки скользят вниз по моему телу, его ладони обхватывают мою обнаженную грудь, мои соски пульсируют под его мозолистыми пальцами.
― Сколько мужчин прикасались к тебе здесь? ― рычит он мне в шею.
― Это нелепый разговор, ― задыхаюсь я. Боже, какие ощущения. Раньше он целовал меня, и я думала, что умру от удовольствия, но сегодня, кожа на коже, я сгораю от желания. Желание бушует в моей крови, жажда, которую может утолить только Лео. ― Я не собираюсь тебе рассказывать.
Он зажимает мой сосок между большим и указательным пальцами, и я задыхаюсь от острого, пронзительного удовольствия.
― Сколько? ― рычит он.
Сделай это еще раз, пожалуйста, Боже, мне это нужно…
― Один, ― говорю я, самозабвенно откидывая голову назад. ― Ты.
Из него вырывается рычание, и я не могу понять, доволен он моим ответом или нет.
― Почему? ― спрашивает он, обхватывая мою грудь обеими руками и сжимая так, словно не может насытиться ею. Он целует мои пульсирующие соски и сильно сосет, зажав их между зубами. ― Скажи мне.
Что такого в моей девственности, что так его привлекает? Каждый человек в какой-то момент своей жизни девственник. Честно говоря, это не так уж и интересно.
― Это не твое дело, orsacchiotto mio, ― ласково говорю я. ― Кроме того, я уже сказала тебе, почему. Меня никогда ни к кому не тянуло.
― Спать с ними ― да. Но чтобы не делать это? ― он нежно проводит ногтями по набухшим вершинкам, и от нахлынувшего удовольствия я на мгновение теряю дар речи. ― Ты никогда не хотела, чтобы мужчина делал это с тобой?
Не останавливайся.
― Я хотела чувствовать… страсть. Необузданное желание. Всепоглощающую похоть. ― Я резко вдыхаю, когда его руки опускаются ниже, проникая под мой пояс. Он в нескольких дюймах от моей киски, и я хочу… большего. ― Я так и не нашла это. ― Я смотрю в его глаза, в эти голубые, как океан, глаза, в глубине которых мне хочется утонуть. ― До сих пор.
Его рука останавливает свое медленное продвижение к моему клитору, и из него вырывается ругательство.
― Что, черт возьми, я делаю? ― выдавливает он из себя. ― Ты так чертовски молода. Я лишился девственности еще до твоего рождения. Я влюбился до того, как ты сделала свои первые шаги. Теперь ты застряла со мной, а я ― худший из всех возможных мудаков. Потому что я собираюсь взять все, что ты предлагаешь, и даже больше.
Лео был влюблен? В кого?
― Ты не сможешь забрать у меня то, что я отдаю добровольно, ― выдыхаю я, уткнувшись носом в его кожу. Он пахнет мускусом и сандаловым деревом, мылом и потом. Мое сердце колотится, тело лихорадит. Я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю его к себе. ― Забирай.
Он громко ругается, и его хватка на моей груди усиливается.
― Пожалуйста, ― задыхаюсь я. Все это того стоило: бесконечные скучные свидания, долгое ожидание страсти, ночи, когда я лежала без сна в темноте и думала, не жду ли я чего-то несуществующего. ― Пожалуйста, мне нужно…
― Скажи мне, principessa, ― говорит он. ― Скажи мне, что тебе нужно, и я дам тебе это.
Мне нужны его пальцы и губы на моих сосках, они нужны мне на моем клиторе, и мне нужно это немедленно.
― Не останавливайся, ― умоляю я. ― Только не останавливайся.
Он ласкает мою грудь, пока она не становится тяжелой и ноющей.