― Еще, ― выдыхает она.
Я подаюсь вперед еще на дюйм.
― Продолжай, ― приказывает она. Моя милая principessa. Смеюсь сквозь стиснутые зубы, потребность рвет меня когтями, как дикий зверь, я толкаюсь еще немного.
― Просто сделай это, ― говорит она, ее руки сжимают мои бицепсы. ― Сделай это сейчас.
Я врываюсь в нее, погружаясь до самого основания. Она ахает, и я замираю.
― Я сделал тебе больно, ― говорю я сдавленным голосом. Я откидываю волосы с ее лица и заглядываю в глаза. ― Мне так жаль. Я могу остановиться.
― Не смей, ― отвечает она. ― Мне нужна всего минутка. — Ее страдальческое выражение лица проясняется. Она неуверенно двигает бедрами, и я сжимаю руки в кулаки, стараясь не шевелиться. Ее бархатистая мягкость, то, как она обхватывает мой член, сжимая его, словно тисками… Я не смогу удержаться. Я кончу с постыдной быстротой.
Она протяжно выдыхает.
― Я в порядке. Еще, пожалуйста.
Я начинаю двигаться медленно и осторожно. Она обхватывает мои бедра обеими руками и притягивает ближе. Ее тело ― храм, который я оскверняю своими прикосновениями, но ей, кажется, все равно, потому что сейчас она посылает мне сообщение, и я не в силах сопротивляться. Больше. Быстрее. Глубже.
― Так хорошо, ― стону я. ― С тобой так хорошо.
Я двигаюсь быстрее, мои пальцы находят клитор, и она откидывает голову назад, ее мышцы сжимаются вокруг меня.
― Да, ― выдыхает она. ― Боже, да. Если бы я знала, как это будет хорошо, я бы сама пробила крышу молотком.
Я смеюсь ей в шею. Мои толчки ускоряются, становятся резкими и неровными, когда я теряю контроль над собой. Она дрожит подо мной и впивается ногтями в мою спину. Ее мышцы сжимаются и пульсируют, она выкрикивает мое имя, когда кончает, и это все, что нужно. Мои яйца напрягаются, и я взрываюсь.
Мы прижимаемся друг к другу, ее спина касается моей груди, а попка упирается в мою промежность, и я знаю, что всю ночь буду находиться в полувозбужденном состоянии. Я хочу трахать ее снова и снова, но это был ее первый раз, и ей будет больно.
Я целую изгиб ее плеча. Я не засыпал, обнимая женщину, со времен Патриции. Я не был монахом. Но близость ― это то, чего я себе не позволял.
Пока в моей жизни не появилась Роза.
С того момента, как я увидел ее в зеленой комбинации, словно маленьком кусочке весны в разгар зимы, я знал, что с ней будут проблемы. Я предчувствовал, что она перевернет мою жизнь с ног на голову. Разрушит стены, которые я воздвиг вокруг своего сердца, чтобы защитить себя, и заставит меня снова жить.
Снова любить.
Мы молчим, оба, но это не та тишина, которую хочется нарушить. Я чувствую умиротворение. Это похоже на единение.
― Я бы этого не сделала, ― шепчет она.
Она сожалеет о том, как сложилась эта ночь? У меня пересыхает в горле.
― Что не сделала?
― Не завела другого любовника. ― Ее голос такой тихий, что я едва слышу его за шумом дождя. ― Через два или три года, или когда Spina Sacra перестанет за нами следить. ― Она вздыхает. ― Я просто хотела, чтобы ты знал.
Я провожу кончиком пальца по ее руке.
― Почему нет?
― Мы собираемся пожениться в следующем месяце, ― отвечает она. ― Мы пообещаем любить и беречь друг друга. Когда я произнесу эти слова, это будет от чистого сердца. Я серьезно отношусь к своим обещаниям.
Мое сердце сжимается. Она предлагает мне свою любовь. Вот так просто. Как будто это не самый ценный дар во вселенной. Я тоже, хочу ответить я, но не могу заставить себя произнести ни слова. Когда я закрываю глаза, я вижу только кровь. Я вижу людей, которых не смог защитить.
― Ты закатываешь на меня глаза? Ты ведь не знал, какая я романтичная, не так ли?
― Думаю, я догадывался. ― Роза напоминает мне нарцисс или подснежник, один из тех цветов, которые распускаются глубокой зимой и возвещают о приходе весны. Я должен сказать ей об этом, но слова снова застывают у меня на языке. ― Люди заключают открытые браки. Ты считаешь, что они нарушают свои клятвы?
― Нет, ― сразу же отвечает она. ― Вовсе нет. Я не осуждаю. Пока все происходит по обоюдному согласию, мне все равно. Просто мне это не подходит, вот и все. Я не хочу спать с кем-то еще, и я не хочу, чтобы ты тоже с кем-то спал. ― Она делает глубокий вдох. ― Теперь ты знаешь.
Теперь я знаю. Черт меня побери, она такая храбрая. Ее родители относятся к своим детям по-разному, а она все равно продолжает их любить. Ее брат ― ребенок, который не может сделать ничего плохого, а она готова выйти замуж за незнакомца, чтобы спасти ему жизнь.
В отличие от меня, Роза не цепляется за свой страх. Может быть, она боится, что ей разобьют сердце, но все равно отдает его. Я мог бы соврать себе и притвориться, что просто она молода и наивна, но это не так. Чтобы быть оптимистом, нужна смелость, а Роза Тран ― самый смелый человек из всех, кого я знаю.
― Если ты хочешь сбежать…
Сбежать? Я? Я закрываю глаза, и она тут как тут, ее аромат жасмина, ее сияющие глаза и неустанная оптимистичная улыбка. Она сводит меня с ума днем и мучает во сне.
― Я никуда не уйду, ― отвечаю я, переплетая наши пальцы. ― Если ты пытаешься напугать меня, тебе придется приложить больше усилий.
― Хочешь услышать перечень моих недостатков? У тебя вся ночь впереди? ― она печально смеется. ― Недавно я обнаружила, что у меня есть склонность к ревности, и мне это не нравится. Мне хотелось выцарапать Андреа глаза. Это было крайне неприятное чувство.
― Кто такая Андреа?
― Стюардесса.
― Кто?
― На обратном пути из Лечче, помнишь? Женщина, которая все время трахала тебя глазами?