― Ты заплатил запрашиваемую цену? Миллион евро за половину доли в маленьком спортзале? ― для Томаса нет ничего необычного в том, чтобы тратить деньги на решение проблем, но покупать долю в бизнесе ― это крайне необычно. ― Почему?
― Миллион двести тысяч, ― поправляет он. ― Я не люблю насильников. ― Как бы между прочим, он добавляет: ― Интересная женщина.
― Кто?
― Алина Зуккаро. ― Он делает глоток кофе. ― Кстати, ты выглядишь немного потрясенным.
Он купил спортивный зал для женщины. Интересно. Я бы попенял ему на это, но Томас очень замкнутый человек и никогда не обсуждает свою личную жизнь. За все годы, что я его знаю, он говорил о женщине один раз, и то, когда мы оба были очень пьяны.
― Мы с Розой назначили дату свадьбы. Шестое октября. Освободи свое расписание.
Он записывает дату в своем телефоне.
― Как-то быстро все происходит, ― говорит он. ― Как ты себя чувствуешь?
Я не знаю.
― Никогда не думал, что снова женюсь.
Он задумчиво смотрит на меня.
― Ты не выглядишь расстроенным, ― говорит он. ― Ты выглядишь довольным. Поздравляю, Лео. Я счастлив за тебя. По-настоящему счастлив. ― Его выражение лица становится серьезным. ― Ты сказал Франческе? Ты же не хочешь, чтобы эта новость застала ее врасплох.
О, черт. Франческа. Если Виолетта рассылает приглашения сегодня вечером, я не могу позволить себе откладывать это. Я поднимаюсь на ноги, не испытывая особого восторга от предстоящих нескольких часов.
― Я лучше пойду к ней прямо сейчас.
Франческа живет в Мурано, в доме с серыми ставнями, отделанном красной штукатуркой. Я стучусь в ее парадную дверь, и она открывает ее, с нейтральным выражением лица рассматривая меня.
― Лео.
― Могу я войти?
Она делает шаг в сторону, и я вхожу, пригнув голову под низким дверным проемом. Она приглашает меня сесть на диван, но я не сажусь. Я не хочу здесь находиться. Смотреть на лицо Франчески больно. Между сестрами был всего год разницы, и именно так выглядела бы Патриция, если бы осталась жива. В ее черные волосы, как у Франчески, было бы вплетено несколько серебряных прядей. Ее тело стало бы женственным, бедра ― широкими, а вокруг глаз появились бы морщинки от смеха.
Я не видел Франческу три года. Может, четыре. Раньше мы виделись чаще, но после того последнего раза… Она поссорилась с мужем, выпила несколько бокалов вина, постучала в мою дверь и неуклюже, пьяно стала приставать ко мне.
Я никогда не связываюсь с замужними женщинами. Я говорю себе, что это потому, что отношения между супругами ― дело запутанное и сложное, и, возможно, я, как и Роза, немного идеалист в отношении брака. Но Франческа застала меня в неподходящий момент. Была годовщина свадьбы, я горевал, а она была так похожа на свою сестру…
Поэтому, когда она поцеловала меня, я поцеловал ее в ответ.
Но мне нужна была не Франческа, а ее давно умершая сестра.
Я пришел в себя прежде, чем мы переспали, но это было близко. С тех пор я старался держаться от нее подальше, и она делала то же самое.
― Как поживают Альфонсо и Беатрис? ― вежливо спрашиваю я. ― Беатрис сколько, двенадцать?
― Тринадцать, ― отвечает она. ― Она уже подросток, и ей нравится это подчеркивать. Они оба здоровы. ― Она скрещивает руки на груди. ― Я как раз собиралась уходить.
― Я не буду тебя задерживать. ― Делаю глубокий вдох. ― Я женюсь в следующем месяце. Хотел, чтобы ты узнала об этом от меня.
― Ты женишься, ― повторяет она. Ее губы дрожат, а на глаза наворачиваются слезы. ― Ну разве это не фантастика? Моя сестра мертва, и, если этого недостаточно, ты попираешь ее память.
Ее слова глубоко ранят, вскрывая рану, который никогда полностью не заживет.
― Прошло двадцать лет, Франческа, ― тихо говорю я.
― И что? ― с горечью спрашивает она. ― Патти мертва. Разве течение времени что-то меняет? ― она берет подушку и снова кладет ее. ― Наша мать умоляла ее не связываться с тобой, а я умоляла ее уйти. Мы все знали, что, выйдя за тебя замуж, она подписывает себе смертный приговор, но Патти не слушала. Никогда не слушала.
Ее комментарий задевает меня за живое.
― Сильвия не хотела, чтобы Патриция выходила за меня замуж?
― А чего ты ожидал, Лео? Ты мафиози. Ваш мир слишком кровавый, слишком жестокий. Я столько раз предупреждала Патти, что если она выйдет за тебя, то все закончится плачевно. И это случилось, не так ли? Как только ты надел кольцо на палец моей сестры, она была мертва.
Она закрывает лицо руками и опускается на диван. Я застываю на месте, голова идет кругом. Мы с мамой жили по соседству с Сильвией и двумя ее дочерями. Мы росли втроем. Я обедал с ними каждое воскресенье. Сильвия готовила пухлые ньокки, потому что это было мое любимое блюдо. Я любил ее так же сильно, как свою собственную мать.
И оказывается, что все то время, пока я считала их семьей, они предупреждали Патрицию, чтобы она держалась от меня подальше.
Франческа делает глубокий вдох.
― Мне очень жаль, ― говорит она напряженным голосом. ― Мне не следовало ничего говорить. Это было грубо с моей стороны. Как ты сказал, Патти давно умерла.
Это извинение примечательно не тем, что она говорит, а тем, что не говорит. Слова, которые она не произносит? Я желаю тебе всего наилучшего. Я не виню тебя в смерти Патриции. Ты заслуживаешь счастья.
С другой стороны, почему она должна это делать? Она не ошибается. Я виноват в смерти ее сестры. В тот момент, когда я попросил Патрицию выйти за меня замуж, я пометил ее.
И я делаю это снова.
Когда-то давно женщина, которую я любил, умерла, и это подкосило меня. И вот я здесь, назначаю очередную дату свадьбы. Что, черт возьми, со мной не так? Я надеваю кольцо на палец Розы и рисую мишень на ее спине.