Всегда защищает. Всегда заботится. Мой мужчина.
― Я люблю тебя, ― шепчу я. Я прижимаюсь к нему и не могу прекратить это делать. Но я и не хочу. Он ― любовь всей моей жизни, и я никогда не отпущу его.
Его глаза смягчаются.
― Я тоже люблю тебя, principessa, ― отвечает он. Он проводит большим пальцем по моему подбородку, поднимает мое лицо вверх и целует, мягко, сладко и нежно. Мы находимся на виду у его людей, которые героически делают вид, что не смотрят, но Лео, кажется, это не волнует, и меня тоже.
― Когда я думал, что потерял тебя… ― Его голос прерывается, он притягивает меня к себе и зарывается головой мне в плечо. ― Я не переживу, если потеряю тебя, Роза. Ты ― все для меня. Все.
Я сглатываю комок в горле. Я не хочу говорить ему, как много он для меня значит, я хочу показать ему.
― Пойдем домой.
― Конечно. ― Он подхватывает меня на руки и заключает в свои объятия. Я этого не ожидала. Я взвизгиваю от неожиданности и инстинктивно обхватываю его за шею. ― Ты мог бы предупредить меня, что собираешься это сделать, orsacchiotto mio, ― говорю я, мои щеки вспыхивают. Его люди открыто наблюдают за нами, на их лицах появляются улыбки, и я знаю, что Валентина позвонит мне завтра утром и будет дразнить меня тем, что мой жених не может оторваться от меня.
― Боишься, что я тебя уроню?
― Конечно, нет. Но я вполне могу дойти пешком.
По его лицу пробегает тень.
― До сих пор я ужасно справлялся с заботой о тебе, Роза, ― тихо говорит он. Серьезно. ― Позволь мне все исправить.
― Нечего исправлять. ― Лео не так уж плохо заботился обо мне, совсем наоборот. Он делал это каждый божий день. И я до сих пор поражаюсь тому, как быстро он меня нашел. Менее чем через два часа после того, как Ромео позвонил с просьбой о выкупе. В Венеции тысячи зданий, как ему вообще удалось это сделать?
И я, по крайней мере отчасти, виновата в сложившейся ситуации. Лео сказал мне оставаться в клубе, а я, вместо того чтобы прислушаться к его словам, вышла на улицу. Что бы ни случилось дальше, мое похищение будет иметь последствия для Лео. Ему будут сниться кошмары, и это будет моя вина. Если от того, что он понесет меня по улицам Венеции, ему станет немного легче, тогда я забуду о своем смущении и позволю ему это сделать.
Когда мы возвращаемся домой, Лео сразу же несет меня наверх, в нашу спальню.
― Хочешь принять душ?
Горячий душ звучит потрясающе.
― Да, пожалуйста, ― отвечаю я. ― Присоединишься ко мне?
― Конечно. ― Он несет меня в ванную, усаживает и помогает раздеться. Я настраиваю краны, пока вода не становится идеальной температуры, украдкой и жадно наблюдая за тем, как он раздевается.
Затем мы ныряем под душ. Мы остаемся там довольно долго. Лео моет мои волосы и намыливает спину, а я прижимаюсь к нему, и на нас льется горячая вода.
― Ты, наверное, была в ужасе, ― говорит он, поглаживая меня, его голос обещает убийство.
― Да, ― признаю я. ― Хуже того, я все время думала, что должна была быть в состоянии дать ему отпор. Все занятия, которые я посещала, все мое время в спортзале, но когда наступил момент истины, я застыла. Так неловко.
― У тебя нет причин чувствовать себя неловко, tesoro. У него был нож. Если бы ты был ранена… ― Он зажмуривает глаза. ― Я чрезвычайно благодарен тебе за то, что ты не попыталась бороться с ним, и у него не было возможности ранить тебя. Если бы это случилось, я не знаю, что бы я сделал.
Я встаю на цыпочки и целую его.
― Он не причинил мне вреда, ― твердо говорю я. ― Ты нашел меня. Я в полном порядке, как ты видишь. ― Мне приходит в голову порочная мысль. ― Но чтобы убедиться в этом, ты должен проверить каждый дюйм моего тела.
Позже ― гораздо позже ― мы возвращаемся к теме Ромео Сантини. На мне моя любимая пижама, и Лео укладывает вокруг меня гору подушек. Такое ощущение, что я нахожусь в крепости из подушек. Он также настоял на том, что мне нужно выпить чего-то горячего, поэтому я держу в руках кружку какао с огромной порцией взбитых сливок.
Его мама готовила ему какао, когда он попадал под дождь.
― Я должна была рассказать тебе о Ромео, ― мягко говорю я. ― Я не должна была держать это в секрете от тебя. Мне жаль, что я так поступила.
Он целует мое плечо.
― Я не виню тебя за то, что ты не доверяешь мне, почему ты должна? Я вел себя с тобой как засранец.
― Нет, не вел, ― немедленно возражаю я. Это чушь собачья, и я не собираюсь оставлять это без внимания. ― Ты никогда не был груб со мной. Никогда. И я всегда тебе доверяла. Я не знала, что делать. Ромео сказал, что если я предупрежу тебя, он убьет мою семью.
― Я знаю. Хью рассказал мне. ― Его выражение лица становится мрачным. ― И я собираюсь убить Сантини за это. Помимо всего прочего. ― Он забирает у меня какао и ставит его на прикроватную тумбочку, а затем сажает меня к себе на колени. ― Я не очень хорошо защищал тебя, principessa.
― Это глупости. Ты сказал мне оставаться в клубе. Это я вышла на улицу, чтобы поймать телефонный сигнал. И, кроме того, ты нашел меня. ― Я провожу пальцем по шраму на его щеке. ― Он всего лишь ребенок, Лео. Он собирался отпустить меня.
Он ворчит. Выражение его лица не располагает меня к продолжению, но я не позволяю этому остановить меня.
― Мне его жаль.
― Типичная Роза, ― иронично говорит он, качая головой. ― Тебя похищают, угрожая ножом, и вместо того, чтобы злиться на человека, который это сделал, ты его жалеешь. Почему тебя волнует, что будет с этим ублюдком?