Но главною страстию Потемкина был театр. Он писал о театре и для театра, перевел «Гофолию» Расина и переделал «Душеньку» Богдановича в оперное либретто. Сам когда-то был превосходным актером, а впоследствии, в течение многих лет, посещал ежедневно спектакли. Артисты все знали его, уважали его суждения и собирались к нему часто, встречая самый дружеский прием. По словам Аркадия Васильевича Кочубея, знавшего Потемкина уже много позже, когда он разорился, граф «каждый день бывал в театре и всегда — поклонником какой-нибудь актрисы. Его всегда можно было видеть в первых рядах кресел, иногда спящим, а по временам даже храпящим, — но привычкам своим он никогда не изменял».
В. Л. Пушкин(1770–1830)
Старший сын Льва Александровича Пушкина, Василий, родился 27 апреля 1770 года. Он получил отличное по тому времени образование, состоявшее в совершенном владении французским языком, в знании еще четырех языков и в поверхностном знакомстве с мировой литературой. Ни к какой практической деятельности Василий Львович не готовился: несколько лет он прослужил в Измайловском полку, вышел в отставку, женился и обосновался в родной Москве. Брак оказался неудачным. В 1802 году начался длительный бракоразводный процесс. Жена обвиняла Василия Львовича в прелюбодейской связи с вольноотпущенною девкою. Тем временем Василий Львович отправился за границу, где прожил больше года, в основном в Париже.
По возвращении он особенно усиленно взялся за литературу. Примкнул к Карамзину и Дмитриеву и стал ярым сторонником нового направления, выступая против Шишкова и шишковистов. В 1810 году он написал поэму «Опасный сосед», полную нападок на архаистов, с которой, собственно говоря, и остался в литературе. В 1811 году Василий Львович приехал из Москвы в Петербург с племянником Александром для определения его в Царскосельский лицей и с своей сожительницей Анной Николаевной Ворожейкиной, от которой имел, по осторожному выражению генеалогов, двух воспитанников, носивших фамилию Васильевых.
Во время войны 1812 года Василий Львович живет в Нижнем Новгороде, а затем возвращается в Москву. В московском пожаре погибло все его имущество, в том числе и богатейшая библиотека. Впрочем, несчастье это не слишком сильно изменило его жизнь, он остался прежним, зато изменилось отношение к нему современников: «Василий Львович, — писал барон Вигель, — почитался в некоторых московских обществах, а еще более почитал сам себя, образцом хорошего тона, любезности и щегольства. Екатерининский офицер гвардии, которая по малочисленности своей и отсутствию дисциплины могла считаться более двором, чем войском, он совсем не имел мужественного вида, <…> за важною его поступью и довольно гордым взглядом скрывались легкомыслие и добродушие. <…> он был весьма некрасив. Рыхлое, толстеющее туловище на жидких ногах, косое брюхо, кривой нос, лицо треугольником, а более всего редеющие волосы не с большим в тридцать лет его, старообразили. К тому же беззубие увлаживало разговор его, и друзья внимали ему хотя и с удовольствием, но в некотором от него отдалении. Вообще дурнота его не имела ничего отвратительного, а была только забавна. Как сверстник и сослуживец Дмитриева по гвардии и как ровесник Карамзина, шел несколько времени как будто равным с ними шагом в обществах и на Парнасе, и оба дозволяли ему называться их другом. Но вскоре первый прибрал его в руки, обратив в бессменные свои потешники. Карамзин же, глядя на него, не мог иногда не улыбнуться, но с видом тайного, необидного сожаления. <…> Главным его недостатком было удивительное его легковерие, проистекавшее, впрочем, от весьма похвальных свойств добросердечия и доверчивости к людям, никакие беспрестанно повторяемые мистификации не могли его от сей слабости излечить. Он был у нас то, что во Франции Poinsinet de Sivry, также автор, который несколько месяцев жарился перед камином, чтобы приучить себя к обещанной ему должности королевского экрана…»