Это небольшая по размерам работа. Но какой большой смысл заложен в ней, с каким гневным пафосом обличает художник-гуманист организаторов и поджигателей войны! Солдат вернулся с фронта. Могучий мужчина в расцвете сил, он потерял ноги. И вот, вернувшись, он обнимает жену сильными мужскими руками. Но он стал вдвое ниже ее и может обнять только колени. И какая затаенная, подавленная боль чувствуется в позе потрясенной женщины, в ее закрытых глазах, в ее откинутой голове. На выставках около этой небольшой группы всегда можно видеть людей. Думается, что работа эта агитирует за мир, разоблачает всю мерзкую сущность захватнических войн с неменьшей силой, чем самое пламенное воззвание.
И вот девять лет спустя художник снова возвращается к этой теме в такой же страстной, благородной скульптуре, созданной в содружестве со своими учениками.
— Я хочу создать скульптурный агитплакат, — рассказывала Вера Игнатьевна, когда работа эта была только замыслена. Мы сидели у нее в кабинете, в молчаливом окружении моделей ее любимых работ — законченных и незавершенных. — Понимаете, хочу сделать скульптуру, которую без труда можно разбирать на составные элементы, возить с места на место, устанавливать в залах конференций и конгрессов, созванных в защиту мира. Мне уже трудно участвовать в работе Сторонников мира, трудно ездить, я не люблю выступать. Пусть вместо меня на них представительствует моя скульптура, пусть она говорит то, что хотелось бы сказать мне.
Увлеченная этой мыслью, Вера Игнатьевна быстро расставляет на столе крохотные фигурки. Глаза ее разгораются.
— Видите… Вот, скажем, после заседания из зала выходят люди. И им навстречу вот это: берегите мир! Спасайте детей от атомных бомб! Пусть ни одна мать больше не заплачет над телом ребенка, погибшего при бомбежке…
Сказала и задумалась. По-мужски потерла лоб рукой.
— Не знаю, долго ли мне осталось жить… Но после меня пусть останется это… Пусть скажет людям то, что я всегда думала…
Когда все это говорилось, скульптуру она видела лишь мысленно. Но вот шесть бронзовых фигур, идущих в одном направлении, обрели задуманный ею облик: слепой в поношенной солдатской форме, мать-кореянка, поднимающая убитого младенца, а сзади трое мужчин: русский, китаец и негр, как бы воплотившие в себе добрую волю человечества. Все они шагают за молодой женщиной с голубем на вытянутой руке. Они не молят о мире, они не просят. Они требуют мира, требуют от имени всего человечества, требуют во имя расцвета мировой культуры и прогресса на всем земном шаре.
В этой скульптуре отражен гуманизм Мухиной, неукротимая страстность ее художественной натуры и советские черты ее характера, не позволявшие ей, мастеру с мировой славой, зазнаться, обронзоветь, творчески постареть, заставлявшие ее всю жизнь активно вторгаться в действительность, чутко откликаться на все, что волновало ее народ.
Глубокая народность в самом высоком смысле этого слова — вот что покоряет в работах В. И. Мухиной. Она всегда была с народом, всегда жила его жизнью, радовалась его радостью.
Как-то однажды, во время совместной заграничной поездки, у нас зашел разговор об одном даровитом ростовском скульпторе, который в дни оккупации его города очутился у гитлеровцев, а потом по наследству от них перешел к американцам. Поводом к разговору послужил журнал «Лайф», где сей самодовольный тип был снят на фоне скульптурного фриза, которым он опоясал какое-то новое здание в США. Люди на этом фризе были изображены утрированно вытянутыми, тощими. Все это вместе походило не на человеческие группы, а на комок земляных червей.
— Гадость, — отрезала Вера Игнатьевна, передернув плечами, и брезгливо бросила журнал на пол, как нечто физически отвратительное, — а ведь не бездарный был человек. Даже талантливый.
И, по привычке своей все тут же обобщать, она, помолчав, добавила:
— Художник должен всегда творить на родной земле и жить со своим народом. Общение с народом питает всех нас. Если художника оторвать от народа, с ним неминуемо произойдет то, что с полевым цветком, если его взять пересадить в банку, да и поставить на подоконник. Как его щедро ни поливай, какими удобрениями не подкармливай, он высохнет, захиреет… Тут расписывают, сколько этот тип получил долларов за это безобразие. А ведь, в сущности, на фотографии показано, как он пляшет и кривляется на своей собственной могиле… Мерзко… Мерзко!..