Бар пустовал. Такое бывало крайне редко, ведь даже в самые громкие праздники здесь был аншлаг посетителей. Это меня всегда удивляло, что заставляет приличных мужей покидать свои семьи в семейные праздники и отшиваться здесь? Убедившись, что никого в помещении больше не осталось, я присоединилась по программке к ноутбуку, которым обычно тоже управляет Вероника, ставя в ряд подходящую музыку, запланированную по программе на вечер, как и некоторые минусовки для песен Шейлы. «Non, regrette rien»-запела Мирей Матье своим превосходным, сильным голосом, и я вышла на сцену.
Тусклый свет затух, и подцветка, что включалась каждая раз, стоит только ступить на сцену медленно озарила мои босоногие ноги. Вальяжно, не спеша я подошла к шесту. Робко, словно боясь обжечься, я схватилась ладонью за шест и обошла его, не отпуская руки, прокрутилась на одном месте. В такие романтичные моменты, я прекрасно могу понять, что, то изящество, грация и черт возьми, но гибкость — опьянеет восторженного зрителя, заставляя мужчин не глазеть на меня, а рассматривать, как произведение искусства, сотворенного руками самой природой. Одним плавным, хотя и резким движением, я идеально ровно приложила свою правую ногу в ровный шпагат по шесту. Музыка становилась громче, голос певицы резче, и медленно скользя вниз, я зацепилась за опору ступней, придерживая ладонью шест, и крутанулась с такой грацией, что ветер, нет настоящий сквозняк с легкостью коснулся бы щек любителей сидеть у сцены. Я чувствовала себя в воздухе, как парящая, яркая бабочка. Пятки столкнулись друг с дружкой, когда я обняла ногами шест, и медленно, но так сладко-приятно скользнула ими вниз. Словно плавная мельница я двигаю кошачьими лапками в такт этой соблазнительной французской песне. Разводя бедра чуть в стороны друг от друга, я провела ладонями по внутренним сторонам, и резко сжала их вновь вместе. Приподнявшись, и держась кистями за шест, я резко перевернулась, оказавшись головой вниз и обнимая опору ногами я всей душой ощущала, как земля уходит у меня из-под ног. Музыка подходила к концу, и я хотела было закончить танец так эффектно, как если бы танцевала на концерте превосходной французской певицы, но посмотрев в зал, я сорвалась от страха с шеста ушибив левое бедро. Уверенность впервые подвела меня. Стеснение подставило подножку.
— И давно ты за мной подглядываешь? — спросила дрожащим от нервов голосом я. — Кирилл, ты до смерти меня напугал.
— Сколько тебя знаю, Весточка, но ведь ты никогда не была легкого поведения, но с какой страстью, с каким удовольствием ты показываешь себя зрителю. — он выдохнул в сторону дым от сигареты запивая горькое послевкусие не менее горьким виски. — в чем соль, милая?
— Кирилл, это моя работа. — ответила я чувствуя от его взгляда настоящее моральное давление. — раз ты здесь, то я пойду домой. Закроешь бар, ладно?
— На улице дождь. — прорычал Кирилл играя стаканом разбалтывая напиток оставшийся несколькими каплями на донышке. — а ты, кажется, без зонта.
— Я дойду. Мне недалеко. — мой голос становился от волнения тише. Тише настолько, что мог напоминать мышиный писк.
— И за что мне все это? — прошептал Кирилл облизывая пересохшие от нескольких затяжек губы. — я люблю тебя, как придурок. Спрашивается, что мне в жизни не хватает?
— Не впутывай меня в свои душевные проблемы. Не я их создательница, и не мне их решать. — я спустилась со сцены, и обула кеды. — пожалуйста, прекрати рвать душу своей жене. Она и так боится любого вздоха чужой женщины возле тебя, а ты, пьяный дурак, позволяешь себе говорить мне такие липкие вещи.
— Да, — он резко сжал мое запястье. — пьяный дурак, но только мне тошно смотреть, как все эти мерзкие животные позволяют себе клацать зубами от вида твоего обнаженного тела. Так чем они заслужили твою добродетель?
— Кирилл, что ты хочешь от меня? — нахмурилась я. — если я так рву душу тебе, то может быть, мне стоит задуматься об уходе на другое место?
— Да что ты все о таких пустяках. Если мне все это так осточертеет, то я сам уйду. Думаешь, что держаться за такое дерьмо — привилегия высшего назначения? — он резко допил виски и зажмурился. — да я прихожу в этот гребаный бар только из-за тебя. — сжимая сильнее мое запястье прорычал Кирилл.
— Ты меня совершенно не знаешь, Кирилл. — прошептала резко вырвавшись я. — и вообще, ты женат и ты не можешь…
— Трахать тебя? — усмехнулся он. — могу. Это уже вопрос института брака, который не позволяет мне этого делать опираясь на совесть и клятвы верности. — его тонкие губы исказила хищная улыбка. — если я по-настоящему захочу вкусить тебя, как женщину, то ничего мне не помешает зажать тебя и раздеть.
— Дождь уже кончился. — я скривилась от ужаса. — закрой за собой бар.
Я поспешила уйти. Забрала телефон и ключи от дома. Солгала. Дождь лил, как из ведра, но это не страшно. Быстрее домой и отмыться от всей сказанной грязи. Я шла, нет бежала по лужам только бы скорее отойти на максимально безопасное расстояние от бара; где опрокидывает очередной стакан Кирилл. Дома я не застала Макса, что еще сильнее ударило ниже моего самолюбия. Я думала, что он одумается и вернется, но обнаружив в телогрейке вторую пару ключей, поняла, что сегодня мне предстоит спать одной. Горячая ванная расслабила тело, и я погрузилась в состояние легкого транса от сладкого запаха малиной пены, включенное на телефоне музыки «Pardonne moi». После потраченных двух часов на водные процедуры, и сушку волос, я получила смс сообщение от мамы «Я дома, люблю тебя». Видео вызов. Сейчас мне это нужно.
После нескольких звонков в экране наконец-то появляется ее личико. Растрепанные светло-русые волосы, зеленые глаза и эта мягкая, светлая улыбка. Помахав мне рукой несколько раз, она жестом показала мне «подожди минутку», и достала наушники.
— Ну привет, котенок. — улыбка мамы стала еще шире. — ты почему еще не в постели?
— Мам, ну какая постель? Семь утра. Время идти на пробежку. — я засмеялась. — твоя смена закончилась?
— Закончилась, и Слава Богу. Знаешь, я всегда удивлялась, откуда с утра берется столько пьяных людей. Представляешь, все куда-то едут, и только мы с тобой, как…
— Как проститутки с ночной смены вернулись домой. — вздох.
— Ну, котена, это слишком печально звучит. У вас дождь? Я слышу, как капли бьются о стекло. — мама повернулась на спину и ее волосы рассыпались по подушке, словно красивый цветок.
— Угу. Промокла до нитки.
— Смотри мне так не простудись. Ты выпила чаю? — она прикрыла ладонью зевоту.
Мы проговорили еще два часа, но самое важное я так и не рассказала. Не рассказала того, что раздирает до сердца душу, ломает ребра и заставляет курить. Не рассказала, что страшно, но только, как может дочь заставлять так волноваться мать? Я этого не понимаю. Маска на глаза и спать. Ночью снова начнется мой старый кошмар…Надеюсь, что Кирилл вернулся домой…
Глава 3
*Кирилл.
И кружа в воздухе со стаканом в руке, где еще оставались нотки прелестных духов и тела Весты, хмельной мужчина представлял, как это обладать такой женщиной, как она. Танцовщица…девчонка…мелкая распутница без распутства, но с такой чувственностью, что не свойственна девушкам вроде нее. Кирилл жил каждым часом, проведенным с ней, проведенным на расстоянии вытянутой руки, но стоит протянуть кисть к раскрытым крыльям бабочки, как она тут же упорхнет на другой…более красивый цветок. Он медленно сходил с ума от раздирающей всю его душу любви. Зачем только сказал всю эту грязь? Придурок…