– Нет, он оставил его со мной, а сам отправился домой успокаивать миссис Орде и вашего отца. Эсквайр вернулся спустя три дня и отвез Тома, как принца, в огромном экипаже, который миссис Орде снабдила всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами, начиная с подушек и кончая флакончиками с нюхательными солями.
– Нюхательными солями? О, только не это!
– Можете мне поверить. Томас, естественно, попытался выбросить их из окна… А теперь расскажите, как вы доехали? От Кейгли я знаю, что вы добрались до города в тот же вечер. Очень устали?
– Очень, но мне было наплевать на усталость! Что же касается Алисы, то, думаю, она бы согласилась путешествовать в вашем фаэтоне еще не один час и все равно получила бы громадное удовольствие от поездки. Кстати, должна вам сказать, что вы померкли в ее глазах, герцог!
– Вот как? – подозрительно вскинул брови Сильвестр. – Не иначе, как меня затмил какой-нибудь уродец?
Феба рассмеялась.
– Нет, нет, вас затмил всего лишь Хорвич!
– Да что вы! Тогда я должен считать себя по меньшей мере польщенным. Чем он заслужил такое почтение мисс Скейлинг?
– Тем, что повел себя с ней с самого начала ужасно высокомерно. Алиса потом сказала мне, будто он обращается с ней, как с тараканом! Я боялась, что она будет переживать из-за такого обхождения, но, по-моему, ничто из увиденного ею в Лондоне не произвело на нее такого сильного впечатления, как Хорвич! Алиса даже как-то призналась, будто он больше похож на герцога, чем вы.
Сильвестр расхохотался и принялся расспрашивать Фебу об Алисе. Когда леди Ингхэм заявила, что высказывания и поступки этой деревенской девчонки не кажутся ей смешными, Феба сменила тему и поведала герцогу о письме отца. Сильвестр изрядно разозлил вдову, весело посмеявшись и над лордом Марлоу. Саму же леди Ингхэм глупость Марлоу позабавила еще меньше, чем рассказ о похождениях Алисы Скейлинг.
Сильвестр не стал надолго задерживаться у леди Ингхэм, так как ему не представилась возможность побыть с Фебой tete-a-tete. Зато ему посчастливилось оказаться наедине со вдовой, которая под каким-то предлогом на несколько минут отослала Фебу из гостиной. Как только Феба вышла из комнаты, леди Ингхэм сказала гостю:
– Я рада, что ты не рассказал девочке, кого она должна благодарить за твой визит в Остерби. Извини меня, Сильвестр. Я признательна тебе за то, что ты отправил ее ко мне, хотя и не сомневаюсь, что ты на меня злишься. Только, поверь, я действительно не знала, что вы уже встречались, и ты ей не приглянулся. Если бы я это знала, то никогда бы не затеяла того разговора! По-моему, никто не пострадал, так что давай обо всем забудем. Феба не станет вспоминать об этом эпизоде, и ты можешь быть уверен, что я тоже забуду его. Сейчас я узнала девочку получше и вижу, что ты ей совсем не подходишь. Меня не удивит, если окажется, что Фебе так же трудно угодить, как и ее матери.
Возвращение Фебы избавило герцога Салфорда от необходимости отвечать на эти слова. Сильвестр встал, чтобы попрощаться, и пожимая девушке руку, сказал:
– Надеюсь, мы сможем скоро встретиться вновь. Думаю, вы не будете пропускать балы. Я не смею просить вас… Если я на самом деле обидел вас у Альмака в прошлом году… Не откажетесь ли вы быть моей партнершей?
– Конечно, нет, – ответила мисс Марлоу. – Если я откажусь, это ведь будет невежливо, не так ли?
– Как же я раньше не догадался, что вы обязательно скажете какую-нибудь колкость! – сердито воскликнул Сильвестр. – Опять повел себя как последний дурак и предоставил вам возможность ответить одним из ваших знаменитых отказов!
– И вовсе я вам не отказывала, – запротестовала Феба.
– Если вы называете это согласием, да поможет мне Господь Бог, когда вы надумаете отказать по-настоящему! – заметил герцог. – До свидания. Только не становитесь чересчур вежливой, ладно? Хотя просьба явно неуместна. Вам это не грозит.
Прежде чем Феба вновь увидела Сильвестра, она встретилась с еще одним членом семейства Рейнов. Как-то утром она поехала с бабушкой в гости и там познакомилась с леди Генри Рейн.
В тот день несколько пожилых дам решили заехать к старой миссис Стауэр. Из молодых были только леди Генри и мисс Марлоу.
Леди Генри, которую привезла мать, леди Элвастон, так сильно скучала, что даже приход незнакомой девушки послужил для нее облегчением. Ианта воспользовалась моментом, чтобы поменяться с кем-нибудь местами и оказаться около Фебы. Очутившись рядом с мисс Марлоу, она произнесла с приятной улыбкой:
– Мне кажется, мы уже встречались. Только я всегда забываю имена!
– Вряд ли можно сказать «встречались», – ответила Феба со своей обычной прямотой. – Я вас видела всего два раза, но нас так и не представили друг другу. Первый раз мы виделись в прошлом году на балу у леди Джерси, а второй – в Опере. Боюсь, что только мой пристальный и наглый взгляд привлек ваше внимание. Но вы были так красивы, что я не могла оторвать от вас глаз! Прошу простить меня! Вы, должно быть, сочли меня очень бесцеремонной.
Неудивительно, что Ианта не нашла в этой речи ничего наглого. Ее собственные слова служили одной-единственной цели – завязать разговор. Хотя она совершенно не помнила, чтобы когда-либо встречалась с Фебой, леди Генри возразила:
– Ну что вы! У меня и в мыслях не было считать вас бесцеремонной! Какая жалость, что до сих пор нас никто не познакомил. Я редко бываю в Лондоне. – Она сделала паузу и добавила с печальной улыбкой: – Дело в том, что я вдова.
– О!.. – В голосе Фебы послышался искренний ужас. Она с трудом могла в это поверить, поскольку полагала, что новая знакомая всего на несколько лет старше ее самой.
– Я вышла замуж совсем молоденькой девушкой, – объяснила Ианта. – Да и сейчас еще совсем не стара, хотя уже несколько лет, как овдовела.
– А я думала, мы с вами ровесницы, – откровенно заявила Феба.
Этих слов оказалось достаточно, чтобы скрепить дружбу. Ианта, посмеявшись над этим недоразумением, поведала мисс Марлоу, что ее единственному ребенку уже шесть лет.
– О нет, это просто невозможно! – воскликнула Феба и оказалась в совершенно незнакомой для себя роли Главного Доверенного Лица.
Не прошло и двадцати минут, как она уже знала, что уединённую жизнь Ианту заставляют вести родственники ее мужа, которые считают, будто она должна носить траур в деревенской глуши.
– Я удивлена, что вы подчиняетесь таким варварским требованиям! – в ужасе заметила Феба.
– Увы, есть человек, обладающий оружием, против которого я бессильна! – печально объяснила Ианта. – Он единственный опекун моего бедного мальчика. Судьба одним ударом лишила меня и мужа, и сына. – Заметив испуг на лице Фебы, леди Генри добавила: – Опекунство над Эдмундом поручено не мне. Я не должна говорить об этом, но я вижу, что вы поймете мое отчаяние. Я уверена, что могу вам довериться. Вы себе представить не можете, какое это облегчение – говорить откровенно. Мне постоянно приходится быть осторожной. Но хватит о моих бедах и трудностях!
Даже если бы Ианта захотела продолжить рассказ о своих бедах, она не смогла бы сделать этого, поскольку леди Элвастон уже встала, чтобы попрощаться с хозяйкой. Ианта протянула руку Фебе, заметив мягким голосом:
– Я вижу, мама собирается уходить. Значит, я тоже должна прощаться. Вы надолго в городе? Я бы с удовольствием увиделась с вами еще. Может, вы доставите мне радость и как-нибудь навестите меня? Я бы хотела, чтобы вы увидели моего маленького мальчика!
– А он с вами в Лондоне? – удивилась Феба. – Я вспомнила. Я хочу сказать, что с радостью навещу вас, мадам.
– Уверяю вас, мое решение привезти Эдмунда в город никто не одобрил, – жалобно сообщила Ианта. – Но даже опекун не может запретить мне отвезти его погостить к моим родителям. Мама очень любит внука и сильно расстроилась бы, если бы я приехала без него.
Леди Генри Рейн пожала руку Фебе и отбыла, оставив девушку терзаться муками сомнения и любопытства.
С самого начала знакомства Фебу очаровала красота Ианты. Поговорив с ней несколько минут, девушка была очарована ее обаятельными манерами и восхитительной улыбкой, с которой Ианта поведала ей, как смело она борется с трудностями. Однако Феба отличалась не только мягкостью и добротой, но и недюжинным умом. Пока ее романтическая душа купалась в трагической ауре, окружавшей Ианту, прозаический ум безжалостно указывал на некоторые несоответствия ее рассказа и заставил усомниться в правдивости откровений, которых она вдоволь наслушалась за столь короткий срок.