Что только он под этим разумел?
Добавил Тоттлз: «Я почти банкрот!»
«Нам многого еще недостает!
Вот зимний сад – как можно без него…»
«Но блеск мишурный – это мотовство!»
«А что же делать? Раз велит престиж,
Тут хочешь иль не хочешь – заблестишь.
На днях купила диадему я…
А ювелир… Он попросту бесстыж»
Сорвался Тоттлз и завопил: «Змея!»
Эпитетом ужасным сражена,
В истерику ударилась жена.
А теща молвила: «Любезный зять!
Вы прямо истукан – ни дать ни взять!
Подайте капель! Вы забыли стыд!
Дитя моё нисколько не змея!
О золотая девочка моя!»
«Да, золотая! – Тоттлз говорит. –
О, я ослеп, мой бедный ум угас,
Когда я выбрал вашу дочь, дурак,
В нагрузку получив еще и вас!»
«Да что же разоряетесь вы так?» –
Съязвила теща. «Слушайте, мадам,
В чужую жизнь вы влезли, словно тать.
Ступайте с обустройкою к чертям!
Вот это я вам и хотел сказать!»
– Это как раз то, что мне писал этот джентльмен, ваш соотечественник. Позвольте процитировать: «Да, это, как Вы изволили выразиться, непатриотично. Оппозиция препятствует правительству во всем, ссылаясь на то, что законом это не запрещено. Такая деятельность называется легальным саботажем (некоторые предпочитают более наукообразный термин – “Легитимная Обструкция”), и это – верх демагогической виртуозности. Для оппозиции нет большего наслаждения, когда ей удается саботировать абсолютно все реформы для пользы нации».
– Наверное, ваш знакомый не совсем корректно высказал свою мысль, – предположил я. – Оппозиция наслаждается, когда провал происходит по вине правящей партии.
– Вы думаете, что он ошибся? – удивился Мин Херц. – Хотите, я прочту вам приложенную к письму вырезку из газеты? У вас отпадут последние сомнения. Это выдержка из доклада одного важного государственного деятеля прошлого столетия. Наши обустройщики рьяно подражали ему. В то время он как раз был в оппозиции. Слушайте: «Завершая сессию, следует с чувством глубокого удовлетворения констатировать, что враг потерпел поражение по всем направлениям. Осталось только преследовать его по пятам». Как вы думаете, какое событие вашей истории он имел в виду?
– Понятия не имею, – признался я. – В нашей истории в прошлом веке было столько победоносных войн… Разве что речь об Индии? Да, это была одна из славнейших страниц.
Он посмотрел на меня с сожалением:
– Вы полагаете? А между прочим, оратор говорил о правящем кабинете. А упомянутое поражение – это не что иное, как следствие также упомянутого саботажа. Оппозиции удалось полностью парализовать работу правительства. И заметьте, говорится об этом «с чувством глубокого удовлетворения»!
Я был потрясен этим фактом до немоты.
Деликатно выждав несколько секунд, Мин Херц продолжал:
– Это выглядело парадоксом, но только поначалу. Эта идея завладела умами жителей всего государства, став прямо-таки государственной идеей-фикс. Она пронизала во все поры нашей действительности. Это было начало конца, – вздохнул он. – Моя несчастная родина вряд ли оправится от такого потрясения.
– Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном! – воскликнул я с участием. – Не терзайте себя.
– Ни в коем случае! – возразил он. – Я должен завершить свой рассказ. Парализовать наше правительство труда не составило – оно и так уже... Впрочем, это не важно. Следующим шагом было введение в сельском хозяйстве священного принципа конкуренции (или всё того же Дуализма). Фермеры были поделены на две партии. Первые – «архаисты» – должны были пахать, сеять, убирать урожай и так далее. Второй была партия «инноваторов».
– Чем же они занимались?
– Инновациями, – ответил Мин Херц. – «Инноваторы» уничтожали плоды труда «архаистов». Тем и другим платили по итогам труда. Это называлось «насаждать обустройку». Сначала такая реформа показалась народу справедливой.
– Очень интересно, – сказал я. – И чем все кончилось?
– Тем, что людям пришлось изменить свою точку зрения, но было поздно. В конце концов «архаисты» не получили ничего, а «инноваторы» – всё. Потому что в итоге никакая созидательная работа уже совсем не выполнялась. Фермеры поначалу этого не замечали, пока не начали разоряться, и лишь потом додумались, что вся эта обустройка была затеей жуликов, которые потом поделили всю прибыль. Да... А как весело всё начиналось! Представьте себе, что один плуг тянут в противоположных направлениях две лошади и три осла, и он никуда не двигается.