Леди Мюриэл сжала руки, подобно трагической королеве.
– И, к сожалению, можно точно так же составить наихудший из возможных текстов. Запас слов тоже ограничен.
– Боюсь, что тогда авторы перестанут отличаться друг от друга, – заметил я. – Они будут думать не: «Какую книгу я должен написать?», а «которую». Одно слово – и какая разница!
Леди Мюриэл одарила меня улыбкой:
– Но даже в этом случае дураки писали бы все время разные плохие книги.
– Да, – сказал Артур. – Но и этому пришел бы конец. Количество плохих книг так же конечно, как количество дураков.
– Но их с каждым годом становится все больше, – заметил напыщенный господин с глупым видом (я узнал в нем лектора, выступавшего перед нами на пикнике).
– Да, они именно это и утверждают, – сказал Артур. – Если из нас девяносто процентов – дураки, то мы должны жить в домах желтого цвета.
– Да? – спросил тот же дурак. – Какое остроумное колористическое решение!
– Чтобы защитить нормальных, – сказал Артур.
– Вы полагаете, желтый цвет нас защитит? – изумился еще больше субъект. – Как интересно!
– Возможно, он защитит вас, – согласился Артур. – Но дураков, так или иначе, когда-нибудь станет меньше (ведь все когда-нибудь возвращается в нормальное положение), и дома снова придется перекрашивать.
Субъект нахмурился:
– Я-то думал, вы всерьез, а вы…
Он махнул рукой и с достоинством удалился.
Тут подоспели и другие гости, и начался обед. Артур, разумеется, разместился рядом с Леди Мюриэл, а я оказался по соседству с серьезного вида старой леди. Я прежде не встречал ее, но об имени ее мог бы догадаться: Немезида или что-то в этом роде.
Оказалось, впрочем, что она еще ребенком знавала Артура. Я удивился, но предположил, что ребенком был он. И правда, леди подтвердила эту догадку словами: «Он был прескверным ребенком».
Потом она сказала Артуру:
– Я никогда не пью вина, если начинаю обед с моего бульона.
Он парировал:
– А вы полагаете, что сакраментальное «Это – мое!» начинается с бульона?
– Не знаю, что с чего начинается, – ответила она серьезно, – только мой бульон – мой, а ваш – соответственно ваш. Я не буду есть из вашей тарелки.
– Это да, – согласился Артур. – Но с каких пор это наша собственность? Пока бульон не разлили по тарелкам, он был собственностью нашего хозяина. Пока его разносили официанты, он не был ничьей собственностью. Но когда это стало моим? Когда передо мной поставили тарелку? Или когда я проглотил первую ложку?
– Это очень дискуссионный вопрос, молодой человек.
Всем своим видом старая леди как будто свидетельствовала, что для нее это вопрос жизни и смерти, который она жаждет разрешить немедленно.
Артур улыбнулся ехидно:
– Держу пари…
– Я никогда не держу пари, – отрезала дама.
– Даже в висте? – удивился он.
– Никогда! – повторила она. – Сам по себе вист – это еще куда ни шло, но вист на деньги!
У нее недостало сил продолжить.
Артур помрачнел:
– Я этого не имею в виду. Я полагаю, что маленькие ставки в висте относятся к действиям, еще вполне допустимым.
– Объяснитесь, – попросила Леди Мюриэл.
– Карты всегда относились к той категории игр, в которых обман не только возможен, но и едва ли не обязателен. Проследим путь деморализации общества крокетом. Когда леди жулят в игре, это называется милой уловкой или просто шуткой. Но когда на кон ставятся деньги, здесь не до шуток. Здесь жульничество уже не остроумно. Когда человек садится за карты и кого-то обманывает для денег, он не может получить от этого много удовольствия. Но согласитесь: чем меньше ставки, тем меньше и неудовольствие. Так что если уж зло неизбежно, то лучше, если его будет мало.
– Если бы все так ужасно думали о женщинах, как вы, – сказала с горечью моя соседка, – то осталось немного…
Она долго искала слово, потом изрекла:
– Медовых месяцев.
– Напротив, – сказал Артур, и саркастическая улыбка вновь возникла на его лице. – Если бы люди приняли мою теорию, у них было бы много медовых месяцев – но особых.
– Но в каком смысле? – недоумевала Леди Мюриэл.
– Возьмем мистера Икс, – с энтузиазмом начал Артур (все-таки его теперь слушали шесть человек, включая Мин Херца). – И леди Игрек. Он делает ей предложение устроить экспериментальный медовый месяц. Она соглашается. Тогда молодая чета в сопровождении тетушки отправляется в путешествие на месяц. Они гуляют под луной, встречаются и ведут беседы с тетушкой и так далее. А после возвращения он уже думает, стоит ли ему жениться.