– Какого именно? – спросил я.
– Какого-то, – ответил Мин Херц. – Он прибежал… вернее, прибегнул к эффекту неожиданности и применил на практике свою теорию преувеличенного ускорения и прибежал первым. Он схватил жертву – прямо возле меня. Это была битва титанов. Юноша попал в безвыходное положение, и ему ничего не оставалось, как признать себя абитуриентом.
– Я только не понял, почему вы назвали этого директора шарообразным? – поинтересовался я.
– Из-за его шарообразной формы – охотно пояснил Мин Херц. (Я кивнул.) – Можно сказать: идеально шарообразной.
Я обалдел:
– Неужели идеально?!!
– Ну, не идеально! – с некоторой досадой воскликнул профессор. – Но сказать-то можно.
Я вынужден был согласиться.
– А в чем состоит его теория преувеличенного ускорения?
– Видите ли, он преувеличил свои возможности бежать с ускорением.
Я кивнул:
– Он ошибся в величине ускорения?
– Нет, в знаке, – сказал профессор.
Моему изумлению не было границ:
– В каком смысле?
– Он мог бежать только с замедлением, а думал, что с ускорением. И поэтому действительно бежал с ускорением.
– А в чем тогда эффект неожиданности? – спросил я.
– В том, что от него никто не ожидал такой прыти.
– А он сам?
– Ожидал, но не такой. Потому и смог ее бессознательно развить.
– Хорошо, – сказал я. – С эффектом мы разобрались. Но теория? Если он ее создал, значит, он применял ее сознательно? А вы говорите: бессознательно.
– Так это одно и то же.
– Получается, он ожидал, что добьется результата, которого не ожидал? Как разрешить это противоречие?
– Но ведь вы же знаете, что движение – это и есть результат противоречия.
– Гм… Ну, хорошо. И чем же окончилась охота?
– Представьте, ничем. Потому что другой директор добился того же эффекта – правда, с помощью своей теории. А практически они вцепились в молодого человека одновременно. Они устроили ученую дискуссию, чья теория лучше. Дискуссия попала в газеты, и общество переключилось на ее обсуждение. В общем, охота иссякла. Тогда ректоры стали разыгрывать студентов на аукционе. Это безумие достигло апогея, когда один из колледжей учредил стипендию 1000 фунтов в год. Мы вели себя, как дикари, если не хуже. Судите сами. Мой коллега привез из Африки запись старой легенды. У меня совершенно случайно оказалась в кармане копия. Вам перевести?
– О, разумеется! – воскликнул я, хотя желание у меня был одно – спать.
Глава 13
Обустройка
Мин Херц развернул манускрипт, однако, вопреки ожиданиям, не стал его читать, а запел бархатным баритоном:
– «Две тыщи фунтов в год – доход не мал!
Джеймс Тоттлз с удовольствием сказал. –
С такой солидной рентой, господа,
По-моему, жених я хоть куда!
Вторая половина мне нужна.
А впрочем, этот лозунг устарел.
Для радости дается нам жена:
Примерно это я сказать хотел»
Когда ж супруг вступил в права свои
Случилось прибавление семьи:
Едва лишь он успел супругу взять,
Примчалась теща к ним и говорит:
«Готовьтесь к переменам, милый зять.
Я обустрою ваш семейный быт».
«Я сам пока еще не инвалид», –
Вот всё, что Тоттлз сумел пролепетать.
Осесть не собираясь на земле,
Он, тем не менее, купил шале,
Потом еще поместье приобрел
И ложу в Ковент-Гардене завел.
Вот у него в столице особняк,
Свой выезд, штат лакеев, повара…
Он говорил: «Что наша жизнь? Игра!»
Пожалуй, он тогда и думал так.
Блюдя великосветский политес,
Для обустройки он на всё готов.
Он на рыбалку выходил в Лох-Несс
В сопровождении морских волков.
Хоть денег много он потратил зря,
Но повторял на дню сто раз подряд:
«Стремиться к простоте аристократ».
Вот чем он думал, это говоря?
Он низошел до самых низких, глубоких нот. Я вздрогнул и, отпрянув от объятий Морфея, осознал, что это пение, произведшее на меня гипнотическое действие, исходит от французского графа, а вовсе не от Мин Херца. Ученый старец, напротив, молчал, зачарованный чтением манускрипта. Наконец очнулся и он:
– Прошу прощения, что заставил вас ждать. Это просто завораживающий текст. Боюсь, английский язык бессилен передать всю его экспрессию. Но, так или иначе, попробую!