Глава 10
Поднимался на третий этаж трактира я, прямо скажем, с опаской. И держа наготове один из мечей, а заодно приготовившись метнуть в трактирщика или "имущество" банды или огонь, или клинки из воды. Судя по обстоятельствам.
Но я ошибался.
Не, проблемы нарисовались. Спору нет. И крутые такие проблемы. Но не того типа, что я опасался.
На полу, на крашенной циновке, сидела девушка. Тьфу, женщина. Тьфу... эльфийка! Одним словом, эльфы тут тоже водились или что-то на них очень похожее. Стройная, зеленоглазая. С россыпью золотых волос. С красивой грудью. Очень красивой грудью. Совершенно открытой, так как на данный момент красавица изволила кормить грудью... человеческого, нафиг, младенца! Ну... или наполовину человеческого. Так как ушки и волосы у младенчика были безусловно папины, а вот глазищи, которыми младенчик уставился на меня, были безусловно мамины. Рядом, держась за маму сидел еще один полукровка. Тут генетика сыграла в рулетку с точностью до наоборот: у мальчугана волосы и уши были мамины, а вот глаза, скорее всего, папины. Почему я был по этому вопросу не так чтобы уверен?
Мальчишка меня разглядывать не стал, а вцепился в мамину руку. Молча. Выглядел он донельзя потрепанным. Явно не раз, и не два попадал банде под горячую руку.
А вот папа этого семейства предположительно лежал рядом. В полной отключке. И явно собирался сыграть в ящик, судя по отчаянию в глазах эльфийки.
Эх... грехи мои тяжкие. Что я такого не сделал в своем мире, что на меня уже второе нуждающееся семейство Система "вешает"? В чем я перед нею, Системой, провинился?
Вот у меня всего два лечебных зелья и два обезболивающих осталось. И сейчас их сожрут мои предполагаемые... рабы? Точнее, один раб. Так как оставить парня умирать я не сумею. Только не после того, как почти утонул в отчаянии и боли зеленых глаз эльфийки и ее малыша.
Эхм... рабы, тип, прибыль должны хозяину приносить. А тут одни расходы намечаются, плюс психотерапия по максимуму, и это не рабы тут сейчас на полу сидят. Это нахлебники. И не денешься никуда. На аукцион я уже их послать не смогу. Я, конечно, циничный и сволочной... но ребенка, пусть и чужого, в беде бросить не сумею. А тут их двое. Да и мужик этой эльфы... загибается.
Я перевел взгляд на трактирщика. Он был печален. Так как враз понял, что «имущество» я заберу с собой. А трактирщик разве что слюни по эльфийке не пускал. Понятно, какой "аукцион" он хотел устроить. Кинул бы мне десяток золотых, и осталась бы бедная девочка в руках у этого сластолюбивого борова.
Ну что, Система, свалился я на твою голову из мира, где рабство не так, чтобы отсутствует. Но хотя бы громко и злобно осуждается.
- Так, имущество банды я беру с собой. Эльфа и ее потомство могут сами перемещаться. Парня понесу я.
Левитация мною взрослого мускулистого парня с помощью магии воздуха и на эльфийку, и на трактирщика произвели неизгладимое впечатление.
Трактирщик даже сглотнул нервно. Видимо, представил себе размер проблем в случае если бы попытался меня надуть.
Потом я вспомнил наставления Рика, что надуть меня в пределах деревни никто не осмелится, так как за соблюдением правил следит Система.
Но теперь хотя бы трактирщик не осмелится меня преследовать. Я надеюсь. Так как возвращаться обратно в деревню и продавать уже шмотки трактирщика мне было бы несколько неудобно. Одно дело - банда чужаков. Другое дело - всеми уважаемый трактирщик.
Похоже, мы с ним мыслили синхронно, так как трактирщик бросил печальный взгляд на прелести эльфы, но явно решил для себя, что эти прелести не стоят риска его безвременной кончины. Связываться с "мессиром магом", уделавшим восемь бандитов ночью, на зимней дороге, трактирщик желанием явно не горел.
Парня, все ещё находящегося без сознания, я положил рядом со старухой "в трансе". Эльфа с потомством села на то место, куда я раньше мясо волков складывал. Теперь там одиноко лежал последний кусок пледа, не ставший ни одеждой, ни сумками.
Сено, которое раньше было под волчьим мясом, как всегда, умяла коза. Эта зараза еще и в стойле трактирщика подъела все, до чего смогла добраться. Вот ведь ненасытная утроба. Но сейчас это животное невинно стояла в изголовье старухи. На санях.
У трактирщика, подозрительно осматривающего стойло (ну да, раньше тут было сено, теперь его нет, и что?) я купил упряжь. Как надевать на лошадь уздечку, я не знал. Так получилось, что о лошадях я знал очень мало. Шлею и хомут я никогда не одевал. Знал только, что подпругу надо затягивать так, чтобы между шлеей и животом лошади помещалось два пальца. Зато трактирщик с тем, чтобы запрячь мою тройку лошадей в сани, проблем не испытывал. Поэтому уже через полчаса мы выехали из трактира.