Ответ на вопрос, что Дэль собирается делать, я получил через секунду. Этот... даже слов нет, кто именно, сцепив зубы, со всей дури впечатал раскаленный металл себе в грудь, поверх татуировки, которую буквально сжёг, вместе с кожей!
Дикий крик звенел у меня в ушах несколько мгновений, пока я не понял, что ору от ужаса я, а Дэль упал на пол, потеряв сознание, не издав ни звука. Чертов псих!
Металлический конус почти мгновенно остыл, жаровня через некоторое время потухла, остались тлеть лишь угли.
А над спиной моего напарника возникала, формируясь, какая-то тень.
Формой напоминая мне иероглиф на груди моего напарника, который он всего несколько секунд назад настолько зверски попытался выжечь раскаленным артефактом, и который я видел лишь мельком, не успев толком рассмотреть. Теперь я мог рассматривать этот чертов иероглиф сколь угодно долго: тень над моим напарником рассеиваться не спешила.
Рик, который к тому времени очнулся (из-за моих криков) увидев эту тень, впал в дикую истерику, уверяя меня, что Дэль (проклят, проклят, проклят), и мне немедленно нужно убить напарника, а тело сжечь, и прах в храме Системы оставить, может, Система с проклятым прахом совладает.
Какой у меня, оказывается, симбионт впечатлительный. И нервный.
Конечно, убивать напарника я не стал. Поднял его осторожно, уложил на кровать. Вылил на ожог лечебное зелье. На лоб положил сложенную в несколько слоёв мокрую наволочку - у парня поднялась температура, и прилично так.
Надеюсь, я ему ритуал не порушил своими действиями целителя-недоучки?
Но и разрешить напарнику валяться на полу, когда у него ожог, и серьёзный, я был не в силах.
Тем более, что к ночи Дэль стал метаться почти также бесшумно, как упал раньше. Потом начал тихо стонать. А также говорить с кем-то в бреду, то ли ругаться, то ли убеждать. И я бы, без сомнения, узнал о своем напарнике много нового, если бы не одно "но": Дэль говорил на диалекте, которого ни я, ни Рик - не знали.
Глава 20
Вот что это сейчас было, а?
Ни слов, ни эмоций! О ритуалах я ничего не знал, о проклятиях - тоже. Одна надежда, что Дэль расскажет сам. Ага, расскажет такой. А потом догонит, и еще раз расскажет. Как тогда, когда я неудачно пошутил, и через мгновенье ощутил клинок у горла.
Рику я приказал заткнуться и не мельтешить. Все же Дэль его учил воинскому искусству, и неплохо так учил. Напомнил этому мальчишке, что учителя принято в воинстве чтить, даже если учитель попал в серьёзную беду. А в том, что Дэль что-то скрывает не просто так, а со смыслом, у меня не было никаких сомнений. И в том, что он в беде - тоже.
Если уж необразованный парень с окраины способен так биться в истерике, завидев неясный иероглиф, то что ждать от святош-клириков, которые сопровождают караван?
И не пожгут ли эти клирики парня уже целиком, прознав о проклятии? С учетом того, как решались такие вопросы в средневековье на Земле, и судя по тому, как притих Рик, стоило мне напомнить, что непонятного проклятого могут действительно убить, причём мучительно, а заодно и случайных попутчиков проклятого, такой сценарий был не исключён.
Может, я просто представитель техногенного мира, и не трогают меня разговоры о проклятиях, так, как местных?
Вдруг нас из охранников "попросят", если узнают, что Дэль - проклят, и зверски выжигает печать проклятья калёным железом, ритуальным, а потом полночи в отключке валяется, с температурой под сорок градусов по Цельсию, и бредит всю ночь на незнакомом языке?
Одним словом, о небольшой проблеме парня я решил помалкивать.
Сходил к трактирщику, попросил его одолжить мне ложку и миску, и парочку подушек.
За серебрушку трактирщик обеспечил меня требуемым инвентарём.
Затем я вернулся в комнату, усадил Дэля, подперев его подушками. Попытался разбудить его. Вылил лечебное зелье в миску.
Очнуться полностью у парня не получилось, но он, хотя бы, мог глотать то лекарство, которое я вливал в него с ложки. Хоть и выглядел так, что краше в гроб кладут. И взгляды на меня бросал такие, что я невольно ёжился. Гневные, одним словом, были взгляды. То ли Дэль бесился, что мне пришлось ему помогать в довольно нелицеприятной ситуации... ну, раздеть, обтереть мокрым и холодным полотенцем. А как иначе температуру сбить в условиях раннего средневековья? Разве что водой окатить. То ли сердился, что я видел его слабым и уязвимым (пунктик у всех воинов). То ли боялся, что я его выдам, узнав, что он проклят. То ли решил, что я догадаюсь кто он, и на шаг подойду к разгадке его тайны. А у меня и без его тайн голова была забита тем, как мне выжить? С одной стороны, я нахожусь в теле двенадцатилетнего ребёнка, и только статы делают наше с ним тело взрослее, (а моя взрослая речь и знания - для тех, кто наблюдает Рика со стороны делает нас с Риком мудрее). И только поэтому нас с ним принимают за тинэйджера пятнадцати лет минимум.